Свидание вслепую - Сандра Мэй Страница 24

Долгое время я вообще не любила и не понимала музыку. Сейчас полюбила джаз. Блюзы — только не очень грустные. Мне нравится заводить старые пластинки, их шуршание прибавляет мелодии шарма.

Я не очень-то слежу за собой, в наше время, время спортивных и подтянутых фотомоделей, меня можно считать опустившейся и совершенно неухоженной. Больше всего мне нравится носить старые джинсы и растянутые футболки — прежде всего потому, что только в них я и влезаю.

Я не люблю гулять по пригородам, потому что вся моя жизнь прошла в одном из них. С куда большим удовольствием я погуляла бы по большому городу, рассмотрела бы его, наконец, сходила бы в театр, музей, в цирк! Я люблю цирк. Там нет ни времени, ни реальности, зато чудеса родятся прямо из опилок.

Я невысока ростом, скорее толста, нежели изящна, у меня самое обычное лицо, светлые глаза и светлые волосы. Можно сказать, что я типичная англичанка.

Книги… С ними сложно. Я всю жизнь — а мне скоро тридцать — думала, что ненавижу их. Понимаете, так сложилось, что женщина, воспитавшая меня, в буквальном смысле слова заставляла меня читать пинками и угрозами. Очень она была эксцентричная, эта женщина. Я боялась ее и потому читала покорно и честно — от корки до корки. Потом она меня заставляла рассказывать содержание, и если это мне удавалось, то она разрешала поставить книгу на полку и больше к ней не возвращаться. Знаете, а недавно я вдруг сама начала перечитывать эти книги, да еще и с восторгом!..

…Моя мать была мне настоящим другом, а вот с отцом отношения не сложились. Я не думаю, что отцу вообще кто-то нужен, кроме него самого. Вы писали про книги — я обожал читать.

Меня не надо было заставлять, наоборот, мама вечно вытаскивала меня из-под одеяла, где я с фонариком читал что-то про пиратов, про космос или про великие открытия. Я сердился на нее, потому что в книгах мне все казалось настоящим, не то, что в жизни.

А в жизни я был хлюпиком. Когда меня отдали в частную школу, выяснилось, что я самый тощий и самый дохлый из всех учеников моего класса. Таким обычно приходится тяжелее всего — их лупят и старшие, и, так сказать, сокамерники. Вот там меня и спасла начитанность. Я стал Тем-Придурком-Который-Рассказывает-Клевые-Истории, и это избавило меня от крупных неприятностей, в первую очередь от побоев. По вечерам я рассказывал в спальне романы Стивенсона и Диккенса, Вудхауса и Ивлина Во, а по утрам пожинал заслуженные лавры в виде дополнительного компота или разрешения списать математику — она мне не давалась никогда.

В мамином роду никто не умел копить деньги. Тратить — пожалуйста, на свете есть масса вещей, ради которых можно отдать золотые горы, но копить деньги во имя того, чтобы копить… Наверное, я нескромен, да? Тогда прошу прощения.

Меня всю жизнь пытались пристроить к какому-то делу, заставить работать, в смысле — зарабатывать, а я сопротивлялся изо всех сил. Нет, я не белоручка и не лентяй, я отлично смог бы заниматься любым ремеслом, если бы мне потребовалось прокормить себя и своих близких, но, поскольку денег у нас в семье хватало, я очень хотел учиться, путешествовать, влюбляться, встречаться с друзьями. Я понимаю, мужчина должен быть серьезнее и практичнее, но что же я мог поделать с собственной натурой?..

…Уж извините, что я опять сбиваюсь на тему, с которой вроде бы покончено, но приходится, потому что в моей жизни не было ничего особенного, кроме моей любви. Я упала в нее, как в омут, и тысячу лет с тех пор для меня не существовало ни мира, ни людей, ни увлечений, кроме одного — моего мужчины. Пожалуй, только сейчас я начинаю понемногу оживать, оттаивать, приходить в себя и интересоваться хоть чем-нибудь еще…

В начале декабря в Эшенден приехал яркий фургон с абстрактными и потому немного пугающими рисунками на борту. Миссис Клоттер выглянула в окно очень вовремя — фургон как раз сворачивал с главной улицы на аллею, ведущую к дому Стоунов. Миссис Клоттер заметалась в поисках теплого пальто.

Уже почти три месяца миссис Клоттер жила в условиях полного информационного вакуума относительно Хелен Стоун. После встречи в супермаркете достойная особа тщетно пыталась проникнуть в дом Стоунов — но туда, по всей видимости, была допущена только балаболка Барлоу, и потому миссис Клоттер оставалось бродить вокруг забора и гадать, чем же занимается в своем мрачном, похожем на склеп обиталище растолстевшая и опустившаяся Хелен Стоун.

Немудрено, что при виде фургона миссис Клоттер развила поистине сумасшедшую скорость, но годы брали свое, и потому она успела застать только самый конец процесса — в дом уже занесли несколько продолговатых коробок. Несли их два дюжих парня, значит, коробки были тяжелые. Миссис Клоттер метнулась к водителю.

— Это что же вы такое возите? Какая-то распродажа?

Усатый немолодой дядька в кепке окинул въедливую старушенцию ленивым взглядом. Уж больно она напоминала ему его тещу, а порядочные люди его тещу напоминать не могут! Водитель зевнул и лаконично изрек:

— Металлоконструкции.

Миссис Клоттер несколько опешила. Металлоконструкции у нее ассоциировались в основном с опорами моста и железнодорожными рельсами, но при чем здесь Хелен Стоун?

— А… какие именно?

Точно теща, решил водитель. Та тоже как пристанет — аж зубы сводит.

— Сварные.

— То есть их варят?

— Не-а.

— Как это?

— Сваривают.

— Понятно. Но ведь вы их продаете?

— Ну.

— А если я хочу их купить?

— Купите.

— Как же я их куплю, если я не знаю, как они называются?

— А зачем вам покупать то, о чем вы не знаете?

Миссис Клоттер замерла, сраженная убийственной логикой, а потом решила зайти с другого бока, со стороны, так сказать, рекламной.

— Разве ваша фирма не заинтересована в новых покупателях?

— Не-а.

— Как это? Почему?!

— А у нас их и так полно.

В этот момент из дома выкатились оба грузчика, споро погрузились в машину, и усатый завел двигатель, после чего высунулся в окошко и сообщил миссис Клоттер:

— И вообще, мамаша, у вас от наших металлоконструкций инфаркт может случиться! Всего хорошего.

И уехал, негодяй такой! Миссис Клоттер немного поглядела фургону вслед — с возмущением, потом на дом Хелен — с надеждой, потом обреченно вздохнула и поплелась домой.