Будь счастлива, Джулия! - Дженнифер Стилл Страница 24

Чарльз сидел в кресле-качалке, закинув ногу на ногу, курил сигару и пускал в потолок клубы дыма. Вообще-то он был против курения, однако именно сегодня ему страстно захотелось почувствовать себя аристократом. Сигары хранились в нижнем ящике письменного стола в кабинете, принадлежавшем когда-то отцу. Табак немного отсырел, и дым вовсе не был таким ароматным, как хотелось бы, однако Чарльз не обращал на такие мелочи внимания. Он представлял, как в старости, будет сидеть точно так же у камина, а по дому будут бегать внуки, изредка нарушая покой своего дедушки для того, чтобы тот рассказал им какую-нибудь удивительную историю.

Для начала неплохо было бы обзавестись детьми, а потом уже о внуках думать, сказал себе Чарльз и усмехнулся.

Он скорчил недовольную гримасу, когда в дверь позвонили, и еще больше расстроился, услышав, что горничная кого-то впустила в дом. Вышколенная прислуга никогда не беспокоила хозяев, приводя к ним незваных гостей. А значит, в особняк пожаловал либо отец, часто бывавший в Питтсбурге проездом, либо… Впрочем, второго варианта не существовало, так как Рон и Эмили, которые, несомненно, могли явиться в любое время, уехали в свадебное путешествие. Если пришел отец, а это наверняка он, размышлял Чарльз уныло, вечер меня ждет скучный. Начнутся разговоры о бизнесе, о том, что я совсем забросил все дела и занимаюсь ерундой, о том, что мне давно уже следует подумать о семье, ради которой стоит и жить и работать…

— Привет, Чарльз!

Он поднял глаза и изумленно уставился на Рона и Эмили, вошедших в комнату.

— Разве вы не должны сейчас плыть на шикарной яхте по Индийскому океану?

— Должны, — мрачно подтвердила Эмили, скидывая меховую накидку, которая была совершенно ни к чему при этой невыносимой жаре.

— Но мы вернулись. — Рон в отличие от своей супруги был бодр и весел. Он тут же стянул из ящичка, лежащего на столике, сигару и закурил, плюхнувшись в свободное кресло. — Как же приятно оказаться дома!

— Ты не ошибся адресом, милый? — саркастически поинтересовалась Эмили, усаживаясь на диван и беря в руки серебряный колокольчик, который не покидал своего блестящего подноса много лет.

— Если хочешь позвать горничную, нажми на красную кнопку, вмонтированную в стол, — посоветовал Чарльз. — Колокольчик так давно не звонил, что уже наверняка онемел.

— Отличные сигары! — провозгласил Рон, чем искренне удивил своего друга. Рон, по всей видимости, тоже пребывал в меланхолии и был не склонен замечать недостатки.

— Может быть, вы объясните мне, почему вернулись?

Эмили вальяжно развалилась на диване, томно посмотрела на Чарльза и промурлыкала:

— Нам стало очень-очень скучно.

— Да, мы подумали: зачем нам томиться под палящим солнцем тропиков, если мы можем вернуться в Питтсбург и с тем же успехом позагорать у бассейна возле дома любимого друга, — сказал Рон и глубоко затянулся.

— Отличная история, — оценил Чарльз. — А теперь мне хотелось бы услышать правду.

Эмили провела ладонью по гладким светлым волосам, зачесанным назад, печально улыбнулась и, кинув на Рона осуждающий взгляд, призналась:

— Мы и правда едва не умерли от скуки.

— Вы что же, все время сидели в каюте? — поинтересовался Чарльз, совершенно не понимая, как можно заскучать, если ты отдыхаешь как минимум с кем-нибудь вдвоем.

— Нет, — хором ответили супруги и замолчали.

Рон наслаждался сигарой, а Эмили сама отправилась на поиски горничной.

— Что происходит? — снова спросил Чарльз, когда новоявленная миссис Коллинз вышла.

Рон вздохнул и положил сигару в пепельницу.

— Друг, ты был абсолютно прав.

— Я почти всегда прав, — согласился Чарльз. — Но сейчас хотелось бы конкретики.

— Я поторопился с женитьбой.

Чарльз присвистнул.

— Вот как. Поторопился, значит. Приятель, это неверное слово. Торопятся люди, которые женятся через три дня после знакомства. В твоем случае следовало бы сказать, что ты слишком затянул с предложением руки и сердца. Тебе и Эмили стало тоскливо. Но не от однообразия жизни. А от того, что вы ничего нового друг другу дать не можете. Не хочу произносить сакраментальную фразу, но все же, пожалуй, не сдержусь… Я же тебе говорил!

— Говорил, — кивнул Рон и тяжко вздохнул, — но я надеялся, что все будет по-другому, не так, как ты предсказывал. Однако, как только мы с Эмили остались наедине больше чем на восемь часов, вся моя уверенность в том, что наш брак станет примером для подражания, испарилась. Чарльз, нам даже поговорить не о чем. Я изо всех сил старался не пялиться на красоток, не пил, не играл в карты, в общем, был примерным мужем. Так она обвинила меня в том, что я слишком хороший! Не понимаю, что происходит.

— Все проще простого. До свадьбы у Эмили было масса дел: она наставляла тебя на путь истинный. А также постоянно ревновала тебя к каждому столбу, волновалась, когда ты не звонил раз в полчаса, и злилась, если ты не оставался у нее на ночь. Теперь же она добилась всего, к чему стремилась. Ты рядом, у ее ног, она знает о каждом твоем шаге и имеет полное право проводить с тобой двадцать четыре часа в сутки. Да тут любой впадет в уныние!

Рон почувствовал в словах друга издевку, но лишь покорно кивнул.

— В общем и целом ты прав. Снова. И что теперь делать?

— Разводиться.

— А иного решения нет?

Чарльз хмыкнул и затушил сигару, которая уже ему опротивела.

— Выход есть всегда, мой дорогой друг. В вашем случае я могу посоветоваться снова вернуться на тот уровень отношений, что был у вас до свадьбы.

— Разъехаться, что ли?

— Хотя бы ночевать в разных спальнях и побольше времени проводить вне общества друг друга. Хотя, честно говоря, не понимаю, зачем было вообще жениться, если все так плачевно заканчивается.

— Эмили не согласится.

— Уверяю тебя, она не будет против. Я же вижу по ее грустным глазам, как она разочарована.