Возвращение - Сьюзен Виггз Страница 24

София проснулась в чужой постели в обнимку с теплым плюшевым медвежонком. Балансируя на границе сна и яви, она некоторое время лежала неподвижно, ожидая, пока рассеются ставшие привычными ночные кошмары. Она уже уяснила, что они всегда исчезают, но не сразу. София не могла не задаваться мыслью о том, перестанет ли она когда-нибудь видеть лица мертвых или снова и снова испытывать чувство отчаяния и паники, охватившее ее за несколько минут до захвата Дворца мира.

Однако нынешним утром болезненные воспоминания ее не беспокоили. Софии так нравилось просто лежать в постели, что она не спешила открывать глаза, крепче прижимая к себе медвежонка и стараясь растянуть удовольствие наслаждаться полнотой бытия.

В искусстве преодоления нарушения биоритмов в связи с перемещением через несколько часовых поясов женщине не было равных. Она совершила бесчисленное количество перелетов в Штаты и имела множество возможностей совершенствоваться. Она заставляла себя спать с настойчивостью мастера йоги. Но сон ее никогда не был мирным. Она привыкла считать, что чувство теплоты, уюта и покоя — это что-то непозволительное.

Постепенно к Софии возвращалось сознание. Она вспомнила, как приземлилась в аэропорту имени Джона Кеннеди, а потом поехала на машине в снегопад, и как будто из ниоткуда на дорогу выскочил олень, зачарованно глядящий на свет ее фар, и как отчаянно она вывернула руль, чтобы избежать столкновения. Удар все же последовал, а за ним мощнейшая встряска, и машина оказалась в кювете. А потом… кто-то приехал. София вспомнила, как смотрела на него через окно машины. Это был мужчина…

Встретившись с незнакомцем, она должна была взволноваться, особенно при сложившихся обстоятельствах, ведь она была одна, захваченная снежной бурей. Тем не менее ничего подобного женщина не чувствовала. Прежде всего она оценила внушительный рост и широкие плечи мужчины, но тут же заметила его добрые глаза и мальчишескую улыбку. Во время сеансов терапии они с доктором Маартеном не раз обсуждали присутствие у нее шестого чувства, помогающего отличить обычную предосторожность от беспокойства, вызванного посттравматическим синдромом. Когда она посмотрела на незнакомца, стоящего на заснеженной дороге, то сразу же прониклась к нему доверием.

Мужчина спас ее. Он каким-то образом исцелил сбитого оленя, а потом зашил ее рану на ноге. Этот человек был необычайно привлекателен какой-то странной красотой. Высокий и широкоплечий, он походил на великана-фермера, чем очень отличался от всех известных ей мужчин.

А теперь, покорившись усталости, вызванной сменой часовых поясов, переутомлением и травмой, она нежилась в удобной постели гостевой комнаты в его доме.

Плюшевый медвежонок зевнул и потянулся.

София вскрикнула и соскочила с кровати, прижимая одеяло к груди. Колено отозвалось болью, но она не обратила на это внимания, молча взирая на меховую форму на кровати.

— Боже мой, — прошептала она, поддаваясь панике. — Боже мой.

Обычно женщина не отличалась косноязычием, но сейчас все, на что она была способна, — это стоять и смотреть. Отдернув занавески и впустив в комнату тусклый свет зимнего дня, она уразумела, что к чему.

— Так это щенок. Я спала со щенком.

Песик воззрился на нее, ничуть не смущенный ее странным поведением. Он помахивал хвостом и несколько раз негромко тявкнул, чем очень напомнил Софии заводную игрушку.

Женщине никогда не приходилось иметь дела со щенками. Собаки у нее не было, потому что она растила детей на Манхэттене, который являлся совершенно неподходящим местом для домашних животных.

Щенок подошел к краю кровати и с опаской посмотрел на пол, затем — с тревогой — на Софию.

— Прыгай, — сказала она, — здесь невысоко.

Песик топтался на месте, затем снова гавкнул.

— Ты же как-то забрался на кровать, значит, сумеешь и спрыгнуть обратно.

Щенок протяжно завыл.

— О, — произнесла София, испытывая странный прилив жалости к животному.

Она протянула щенку руку, и он осторожно ее обнюхал, одобрительно лизнул розовым язычком и заскулил. София неловко сгребла песика в охапку, держа его на вытянутых руках. Он стал изгибаться, и женщина прижала его к груди, чтобы не уронить. Шерсть у щенка была желтовато-коричневой, как у цыпленка. От него приятно пахло молоком, и он энергично извивался, норовя лизнуть Софию в лицо, а потом прильнул к ее плечу, как новорожденный младенец.

— Итак, это щенок, — прошептала женщина, потершись губами о его бархатистое ушко. — И как же я все это время жила без щенка?

Как и все дети, Макс и Дэзи просили Софию завести собаку, с наивной непосредственностью поддерживая свою просьбу тем, что у всех их друзей есть четвероногие любимцы. Женщина же резонно возражала, что в других семьях наверняка есть специально нанятый работник для выгула собаки или мама не работает. София объяснила детям, что жестоко держать животное целый день взаперти, предлагая им лишь строго контролируемые походы в специально предназначенные для выгула собак парки, где, кстати, необходимо убирать экскременты за своим питомцем. Неужели Дэзи и Макс с радостью станут выгуливать щенка в любую погоду, даже в дождь, и убирать за ним? Эти аргументы свели на нет просьбы детей завести собаку.

— Макс и Дэзи, — вслух произнесла женщина, опуская щенка на пол и хватая свой мобильный телефон. Она уже начала набирать номер, когда взгляд ее упал на циферблат часов — 6:47 утра. Для звонков еще не время. Отложив трубку, София посмотрела на себя в зеркало за дверью.