Рыжий доктор - Екатерина Вильмонт Страница 24

– У тебя есть картошка? – спросила девушка.

– Картошка? – крайне удивился он.

– Хочешь, я сделаю жареную картошку? Это мое коронное блюдо!

Ему вдруг страшно захотелось жареной картошки, домашней, не ресторанной…

– Надо же… Я думал такие девицы в рот не берут картошку, тем более жареную…

Он достал из шкафа пакет с картошкой.

– Вот!

– Любишь жареную картошку?

– Если честно, обожаю. И очень давно не ел.

Ива принялась очень ловко чистить картошку. Он полез в холодильник. Нашел там банку израильских соленых огурцов. У него потекли слюнки.

– Это маринованные? – сморщила носик Ива.

– Нет. Соленые. Они здорово вкусные. Я их ел в Израиле, а на днях увидел в магазине…

– А что ты делал в Израиле? Слушай, дай мне сковородку побольше. Ага, вот такая подойдет… Так что ты дела в Израиле?

– Отдыхал. Гостил у тетки.

– А… Ох, Игорь, я смотрю, у тебя руки не дрожат больше?

– Нет. Не дрожат, – проговорил он, и вдруг страшно испугался, что она может его сглазить. Он, как большинство хирургов, был очень суеверен.

– Вот здорово! И ты опять оперируешь?

– Пока еще нет. Но скоро начну. А кстати, как твоя мама?

– Уехала в Швейцарию. У нее на днях операция.

– А что ж ты с ней не поехала?

– Не хочет.

– Она там одна?

– Да нет, с ней подруга поехала…

– Странно.

– Совсем не странно! Просто у нас с мамой разные политические убеждения, и она считает, что я там буду ее раздражать.

– Вот как! – фыркнул Игорь Анатольевич.

– Понимаешь, она считает, что у нас все плохо, а там земной рай!

– Забавно, – улыбнулся он, – скорее уж должно быть наоборот, это нынешней молодежи кажется, что там рай…

– А я поучилась там… в Америке и в Англии, мне не понравилось. Эти мужики американские… Улыбнешься им, а они в панике смываются… Да и вообще процветающее ханжество… А мама считает своим долгом отстаивать эти модные тенденции… Однополые браки, фу!

– Да, я несколько раз слышал ее по телевизору.

– А она обижается, что я это не смотрю. Короче, мы с мамой придерживаемся разных взглядов.

– А живете вместе?

– Нет, слава богу! Она с отцом давно разошлась, он два года назад умер, а квартиру мне оставил. Ой. Игорь! – она помешивала картошку на сковороде. – Я задам тебе странный вопрос: у тебя случайно нет колы?

– Чего? – поразился он.

– Колы. Или пепси. С жареной картошкой это так вкусно!

Он вдруг вспомнил, что в Тель-Авиве они с Оксаной ели фиш энд чипс, запивая ледяной колой…

– Хорошая идея! – хлопнул он в ладоши. – Я сейчас сгоняю, у нас тут рядом магазин, за пять минут обернусь!

И он ринулся в магазин за колой. Лифт, слава богу, заработал. В магазине он купил четыре литровые бутылки пепси, сетку мандаринов и несколько порций мороженого.

С ума я сошел, что ли?! А впрочем, неважно… так хочется есть!

Лед в холодильнике был всегда. Он нередко пил виски со льдом.

– Как ты вовремя! – воскликнула Ива, как только он открыл дверь. Она уже накрыла на стол. – Мойте руки, доктор, и за стол! Ой, ты купил мороженое… Ты какой-то совсем особенный доктор, не нудишь, что колу пить вредно и мороженое вообще яд… Я люблю тебя, доктор!

– Может, ты все-таки объяснишь?

– Да нечего объяснять… Глупость одна… Я вдруг испугалась…

– Чего испугалась? Ох, как вкусно! Так чего ты испугалась?

– Что полюблю тебя без памяти, а ты… Понимаешь, ты ведь тогда вроде как сделал мне одолжение… А у меня крышу совсем снесло… Ты такой… Сперва мне показалось, что я смогу без тебя, а сегодня утром проснулась и поняла: все, не могу… А ты что подумал?

– Ну, я особо не задумывался…

– Это обидно!

– Хочешь обижаться, дело твое, – пожал плечами доктор.

– Вкусная картошка?

– Очень!

– Игорь, у меня… Понимаешь, у тебя квартира неуютная какая-то… И я все это время думала, как привести ее в божеский вид, я ведь дизайнер…

Он рассердился.

– Знаешь, девочка, я ненавижу любые манипуляции…

– Какие манипуляции? Ты о чем?

– Ты собираешься манипулировать мною, но, извини, не на того напала! Ты с порога заговорила о жареной картошке, а я, усталый и голодный, повелся на это. Спасибо, конечно, было здорово и вкусно, но этим мы и ограничимся. Меня моя квартира устраивает!

– Какой ты…

– Неблагодарный? Вероятно. Но я привык сам распоряжаться своей жизнью, своим временем…

– И ты не хочешь, чтобы я сегодня у тебя осталась?

– Не хочу! Мне завтра рано на работу.

– У тебя есть другая женщина?

– Послушай, детка, тебе нужен молодой парень, который с легкостью будет вестись на твои штучки. Ты красивая, найдешь себе… А я для всего этого не гожусь. У меня слишком серьезная и ответственная работа, уж извини!

– Знаешь, это очень похоже на сцену из «Евгения Онегина»… Этот чудак прочел Татьяне лекцию, отбрил ее, а она потом ему спела: «Но я другому отдана и буду век ему верна». Не боишься, что сам в такую ситуацию угодишь?

Он рассмеялся.

– Нет, знаешь ли, не боюсь. Век ты вряд ли кому будешь верна. И потом мне, собственно, нечего тебе предложить, я вовсе не «наследник всех своих родных».

– Знаешь, если бы не та ночь, я бы подумала, что ты просто импотент.

Его до крайности раздражал этот разговор, он едва сдерживался, чтобы не выставить ее за порог.

– И ты не боишься, что я выложу твою отповедь в соцсети?

– О! Приехали! Это, знаешь ли, последняя капля!

Дрожа от злости, он сорвал с вешалки ее жакетку и подал ей.

– Выгоняешь меня?

– Да! Мне только еще твоих угроз не хватало! Спасибо за картошку! Всего хорошего!

Она выбежала вон из квартиры.

Может, она сумасшедшая? А впрочем, ну ее к черту!

– Эй, Рыжик, ты где? Ах ты мой милый! Ну иди ко мне… Ты вот соцсетями мне угрожать не будешь… Милый ты мой кот…

Он убрал следы пиршества, навел порядок в кухне и, чтобы успокоить нервы, взялся за столь необходимое в его ситуации упражнение – вязание! Многие хирурги так тренируют пальцы. Он вязал на спицах длинные полосы, вроде шарфов, потом распускал и начинал заново. А однажды посмотрел и понял, что шарф получился отличным. Он только не знал, как закончить вязание. Посмотрел в интернете и вполне справился с задачей. На другой день он надел этот шарф на работу. А сейчас он вязал Рыжику подстилку. Вязать что-то осмысленное было куда приятнее и увлекательнее… И здорово успокаивало нервы.