С чистого листа - Эмили Джордж Страница 24

Бет молчала, в тишине Джордану казалось, что он слышит, как в ее голове вращаются колесики. На памяти Джордана это был первый случай, когда женщина раздумывала, соглашаться ли на свидание с ним.

– А ты, оказывается, крепкий орешек, док. Предлагаю дополнительный бонус. Если ты согласишься, я в свою очередь соглашусь ответить на некоторые вопросы твоей анкеты.

Бет еще, наверное, с минуту смотрела на Джордана и только потом протянула ему руку.

– Договорились. Только обещай, что, когда свидание закончится и мы вернемся в номер, снова будет моя очередь диктовать правила.

– Обещаю.

Они скрепили договор рукопожатием. Прежде чем отпустить руку Бет, Джордан сказал:

– У меня только одно условие: перед тем, как мы выйдем из номера, я должен одобрить твой наряд.

Бет усмехнулась.

– Смотри, не испытывай судьбу.

10

Тускло освещенный бар напоминал декорации к фильму о сороковых годах. В зале стоял смешанный запах женских духов, табачного дыма и спиртного, к которому время от времени примешивался аромат пиццы, когда официант провозил мимо тележку с заказом. Над всем этим плыли чувственные звуки саксофона.

У Бет засосало под ложечкой. Как можно соблазнить мужчину в шумном, многолюдном баре? У Дженни, может, с этим проблем и не возникло бы, но она обещала быть самой собой. К тому же она пока не продумала даже первый шаг.

– Джордан, дружище, это ты!

Крупный мужчина в коричневых брюках свободного покроя и в белоснежной рубашке слез с барного табурета и поспешил к ним. На вид Бет дала бы ему лет семьдесят.

– Давно ты к нам не заглядывал! – Он обнял Джордана и похлопал по спине. – Я посажу тебя за любимый столик твоего деда.

Джордан представил великана как Джо Джонсона, хозяина заведения. Джо проводил их к угловой кабинке сбоку от эстрады. Высокие перегородки создавали иллюзию уединения. Пожелав им приятного вечера, хозяин удалился.

– Никогда не бывала в таком месте, – заметила Бет, садясь за стол.

– Это хорошо.

Но Бет не была в этом уверена.

– Я бы рад сказать, что за этим самым столиком мой дед сделал предложение моей бабушке, то есть будущий дед – будущей бабушке.

Бет посмотрела на обшарпанную столешницу и снова на Джордана.

– Рад бы, но не говоришь?

– У меня нет полной уверенности. С тех пор бар несколько раз ремонтировали, часть мебели сохранилась, некоторые предметы заменили новыми, но одно я могу сказать точно: именно в этом баре состоялось то свидание, на котором Джордан Хэйуорд Первый объяснился в любви Линде Купер и попросил ее руки. В те времена обстановка в баре была более романтической, но со временем он немного обветшал. Это было любимое заведение моего деда и до женитьбы, и после. Когда я подрос, мы не раз бывали здесь вместе. Там, – Джордан показал на дверь рядом со стойкой бара, – есть бильярдная, где дед учил меня азам этой игры. Каждый раз, когда мы приходили в этот бар, дед уверял меня, что именно за этим столиком он сделал предложение моей бабушке.

– И за каким же столиком вы сидели?

– Каждый раз за разными.

Бет погладила ладонью поцарапанное дерево.

– Но это любимый столик твоего деда, так что, может быть, он и есть тот самый?

– Возможно. – Джордан заправил ей за ухо выбившуюся прядь волос. – Я слышал из твоего разговора с коридорными, что ты интересуешься досто-примечательностями, и решил показать тебе нашу семейную достопримечательность. Конечно, туристов сюда не водят, но для меня это особое место.

Бет была глубоко тронута.

– Спасибо, Джордан, какой же ты милый!

Улыбка Джордана погасла так же быстро, как появилась.

– Не заблуждайся на мой счет. Разве пример Синтии еще не избавил тебя от иллюзий?

Бет тронула его за руку.

– Синтия ценит твою заботу… или, во всяком случае, оценит, когда перестанет переживать из-за этого прохвоста Годфри.

Джордан испытующе посмотрел ей в глаза.

– Когда ты поняла, что он прохвост?

– Сразу, как только его увидела.

– Синтия знала, что ты о нем думаешь?

Бет замотала головой.

– Нет, конечно! Хотя, признаться, иногда мне очень хотелось высказаться. Она догадывалась, что он мне не нравится, но я бы никогда не сказала ей, что не советую с ним встречаться. Разве ты еще не заметил, что у Синтии очень развит дух противоречия?

Джордан рассмеялся.

– Да, ты попала в точку.

– Если ты очень захочешь, чтобы Синтия что-то сделала, запрети ей это. Знаешь, есть такое понятие «синдром запретного плода» – срабатывает всегда.

В справедливости этого утверждения Джордан убедился на собственном примере: он запретил себе прикасаться к Бет, и желание сделать это нарастало с каждой минутой.

Поймав себя на том, что неотрывно смотрит на ее губы, Джордан поспешно отвел взгляд и прочистил горло.

– Нужно будет запомнить. Я имею в виду насчет Синтии. В следующий раз, когда мне нужно будет на нее повлиять, я обязательно воспользуюсь «синдромом запретного плода».

Боже, мысленно ужаснулся Джордан, кажется, я мелю чепуху! Нужно сосредоточиться, задать какой-нибудь дельный вопрос.

– Почему ты боишься высоты?

Бет недоуменно вскинула брови.

– Почему ты об этом спрашиваешь?

Джордан откинулся на спинку стула и устроился поудобнее.

– Потому что меня это интересует. Ты же, наверное, как-то объясняешь для себя эту фобию.

Бет давно не возвращалась мыслями к источнику своего страха и не была уверена, что хотела бы делать это сейчас.

– Бет, у нас с тобой первое свидание, естественно, мы задаем вопросы, чтобы лучше узнать друг друга. Ты можешь мне довериться.

Джордан смотрел на нее так спокойно и терпеливо, что Бет вдруг стало легко и она начала рассказывать:

– Когда мне было пять лет, отец построил для меня во дворе большие качели и подвесил канат. Но оказалось, что я не умею забираться по канату, и он был очень разочарован. Я никогда не была спортивной. – Бет замолчала.

– И что дальше?

– Уже после того, как он от нас ушел, мама мне рассказала, что он хотел иметь сына, а родилась я. Но речь не об этом. Я очень хотела ему угодить и к его приходу с работы забралась-таки на канат, но не смогла спуститься обратно. Я расплакалась, отец стал на меня кричать… в конце концов я упала и сломала руку. Мама стала ругать отца за то, что он повесил канат, и он еще больше рассердился. На следующий день он собрал вещи и ушел от нас. С тех пор я боюсь высоты.