Изморозь на сердце акварелью - Ольга Горовая Страница 24

Это было очень странно — стоять под дверью женщины в восемь утра в воскресенье. Нет, не само местонахождение, а то, что Ярослав дождаться не мог, когда наступит хоть сколь приличное время, когда он может Софи написать… Вероятно, он имел право писать ей и ночью, как и она ему, их отношения уже позволяли подобную степень близости. И все же Ярослав имел немалые сомнения, что следует нарушать ее сон…

Это была первая ночь после начала их отношений, если так можно сказать, которую они провели порознь. И Крапивин должен был признать, что ему не понравилось. Казалось бы, неплохая возможность переключиться и друг от друга передохнуть, оба взрослые люди со своими привычками и сложившимися жизненными устоями. Точно есть то, что не совпадает и требует дистанции.

Однако за всю эту ночь он не смог обнаружить ни единого подобного примера, черт возьми! Больше того, он оказался вынужден признать, что отсутствие Софи рядом причиняет ему выраженный дискомфорт и противное ощущение, схожее с ноющим давлением за грудиной, что ли. Когда и не болит же явно, но и дышать как-то сложно… В общем, Ярослав с неприятным удивлением открыл в себе новые глубины. Нет, он не злился от того, что… ммм, так привязался к этой женщине. Но вот то, что не в его силах оказалось мощность этой тяги контролировать, его точно огорчало.

Будучи взрослым и адекватным человеком, он прекрасно понимал, что Софи соскучилась по дочери, да и малышка, судя по тому, что вчера просто не желала с матери слезать, сильно по ней тосковала. Что тут скажешь? Теперь Ярослав свою тезку неплохо понимал. Одной ночи хватило, оказывается. Вот и старался же вроде дать им время пообщаться. Отвез вчера Софи с дочерью домой, помог занести все вещи и, вежливо пожелав хорошего вечера, оставил «девушек» вдвоем. А уже через два часа пожалел об этом, вот уж правда. Но стойко держался… только раз написав Софии, чтобы поинтересоваться, как у них дела. Исходя из ответа — все было замечательно.

Что ж, Ярослав за нее порадовался. Но не мог не признать с некоторой внутренней досадой, что о себе не может вот так же отозваться. Совершенно непонятное состояние! Он же взрослый, адекватный человек!..

И вот, этот самый адекватный, совершеннолетний человек в его лице стоял под ее дверью спозаранку… Кажется, после того, как он написал ей в семь, пожелав доброго утра и уточнив о настроении, Софи уловила настрой и сжалилась, пригласив Ярослава к ним в гости на завтрак.

Оставалось надеяться, что она не поняла в полной мере, насколько сильно он в этом нуждался вдруг… Хотя за недолгую неделю их отношений Ярослав успел отметить, что София очень четко и чутко распознает его желания и порывы. А он не привык, чтобы кто-то настолько к нему подстраивался. И так стремился разобраться не столько даже в самих поступках, сколько в их мотивах… Крапивин пока не решил, что именно такое глобальное и жаркое ворочается в его груди, когда он об этом задумывается. Но вроде бы это точно не было раздражением или недовольством. Вопреки некоторой настороженности, оказалось, что Ярослав вовсе не против такого вот к себе внимания, тесно связывающего его с другим человеком. С женщиной… и ее ребенком.

Так что вот сейчас он стоял под их дверью, держа в руках пакет с молоком и яйцами. Не стал бы утверждать, но и такой опыт, кажется, случился в его жизни впервые, когда пришлось в магазине покупать продукты по составленному кем-то другим списку. Ярославу было привычней заказывать доставку питания на неделю, чтобы не тратить времени на раздумья, или заехать, купить завтрак/обед в ресторане. Но Софи попросила привезти именно это.

Учитывая, что он и так, можно сказать, навязался к ним ранним утром, Крапивин решил не спорить.

От себя он добавил цветы, заметил, что тогда Софи понравилось. Так что сейчас у него в руках кроме пакета имелся огромный букет красных роз и небольшой букет из очень нежных бело-розовых цветов… Ярослав не сумел бы выговорить их название, хоть продавец и сообщила то ему. Неважно. Опять-таки показалось неправильным оставить без цветов маленькую Ярославу, верным ощущалось проявить и к ней внимание.

И вот…

— Доброе утро! — дверь перед ним вдруг распахнулась, хоть Крапивин еще не успел нажать на кнопку звонка, все пытался как-то уместить свой багаж в одной руке.