Праздник любви - Рина Поллади Страница 24

У мистера Джонсона оказались знакомые не где-нибудь, а в Скотланд-Ярде! Авторитетные эксперты-криминалисты дали заключение о том, что почерки в обоих письмах идентичны и, более того, использованы чернила одинакового состава и одинаковая бумага!

– Как я рада, Стефани! – сияла пожилая леди. – Можете теперь вернуть письмо матери. А мы с вами, я думаю, приступим к следующему этапу установления родства. Мне все-таки было бы интересно выяснить все до конца. Чтобы вообще никаких сомнений не осталось. Вы в любом случае близкий, родной мне человек. Но представьте, как будет здорово, если мы узнаем наверняка, что между нами есть биологическая родственная связь!

– Я бы очень хотела, чтобы так было! У меня никого нет ближе вас. С мамой у меня никогда не было таких хороших доверительных отношений, как с вами.

Через две недели леди Нортриджгемптон получила из лаборатории официальное заключение по результатам генетической экспертизы.

– Стефани, дорогая, – старая леди вынуждена была сделать паузу, чтобы вытереть слезы, – здесь написано, что мы родственницы. Достоверность девяносто восемь процентов! Дайте я обниму вас, моя девочка. Я чувствовала! Я говорила вам, что я чувствовала что-то родственное! Теперь я могу спокойно умереть. Все, что мне дорого, перейдет в родные руки. Мой родной дом и все реликвии нашей семьи!

– У вас впереди еще долгая жизнь, – немедленно подбодрила ее тоже взволнованная Стефани.

– Если бы! С моим давлением и моими сосудами со мной может случиться все, что угодно, в любой момент. Завтра же я позвоню мистеру Джонсону и составлю новое завещание. Я давно не была так счастлива, Стефани.

– И я тоже.

В тот вечер Стефани решила, что в последний раз ест пирожные. По крайней мере, пока не похудеет. Надо наконец проявить силу воли. Чтобы быть достойной Маргарет, этого дома и, кто знает, может быть, и Джорджа Хентли.

«Это сейчас меня возят в кино на автобусе. А вот когда я буду выглядеть аристократично, как сестра моего далекого предка из позапрошлого века, на которую, я теперь вижу, я действительно похожа… Ну, не знаю точно, что будет тогда, но у женщины с изящной фигурой гораздо больше шансов обзавестись поклонниками, чем у толстухи. И красивую фигуру приятнее облачать в новые модные наряды. А я ведь скоро смогу их себе позволить! И всегда, до самой смерти, буду держаться стройной и элегантной, хорошо одетой, как Маргарет!

– Поясницу от пола не отрываем! Еще три минуты повторяем это упражнение!

И так далее, и тому подобное… Такие указания Стефани вот уже три месяца слышала каждый вечер в течение двух часов с кассет и дисков. Она быстро привыкла к тренировкам и уже не смогла бы без них обходиться. А вот резкое ограничение питания переносила плохо. Немного вареной рыбы или вареное яйцо плюс ложка гречки на воде, немного нежирного творога и кофе без сахара – это не тот рацион, на котором Стефани могла бы хорошо себя чувствовать. Гипогликемия замучила: головокружение, слабость, тремор рук.

«Не жизнь, а пытка! Да, я вычеркиваю эти месяцы из своей жизни, в таком состоянии ничего, кроме еды, не интересует».

Но как бы плохо Стефани себя ни чувствовала, даже в полубессознательном состоянии мозг четко давал команду: НЕЛЬЗЯ! ЕСТЬ НЕЛЬЗЯ! Зато теперь девушке очень нравилось ее отражение в зеркале.

– Ты теперь вылитая моя прабабушка в молодости! – говорила Маргарет. – Но нельзя же так изводить себя. Я боюсь, ты заболеешь.

Стефани действительно плохо себя чувствовала на голодном пайке. Но серьезно заболела не она, а леди Нортриджгемптон. У нее случился инсульт. Когда приехали из Кросстауна врачи, она уже скончалась.

– Осиротели мы с тобой, Фея, – плакала навзрыд Стефани. – Хорошо еще, что хоть не мучилась. Как же я буду теперь без нее, одна? Кто меня поймет, выслушает, пожалеет? Спасибо, что ты у меня есть, Феечка. Ты моя единственная подруга. Может, ты пришлешь мне кого-нибудь, кто полюбил бы меня и кого полюбила бы я? А, Фея? Я не могу оставаться одна!