Гранатовое зернышко  - Мария Акулова Страница 23

Иногда Амине и самой становилось страшно от собственной активности, но деваться было некуда – перебороть свое желание угодить им, она не могла.

– А тебе точно за это ничего не будет? За график твой… плавающий? – во взгляде Людмилы был целый океан участия и сомнений. Она отлично помнила дочкины рассказы о сложностях с начальством. Прекрасно понимала, что их Амина еще и во многом недоговаривала.

– Ничего, у нас затишье.

– Перед бурей? – Николай Митрофанович хмыкнул.

– Скорей всего, – Амина улыбнулась в ответ, задерживаясь чуть больше, чем обычно разрешала себе, на взгляде серых глаза старшего Краевского. Сыновья пошли в отца. Были так похожи… – Но я к бурям привычна, не впервой…

– Ну а как у вас там вообще дела, как твои девочки?

Краевские были в курсе того, где именно работает Амина. Сначала, конечно, только головой качали, смутно представляя, что такое ночной клуб и чем он отличается от публичного дома. Амина не жалела сил и времени на то, чтобы популярно объяснить, что ничем крайне постыдным они там не занимаются, и пусть даже соседям об этом с гордостью особо не расскажешь, но переживать им не о чем. Зарабатывает она хорошо – на жизнь хватает, и им переводы приходят регулярно, хоть они и принимают их неохотно. Дело свое любит, танцы не бросила, никто ее не обижает.

Со временем, Краевские ей поверили, работу ее приняли, волноваться не перестали, но теперь хотя бы волнения эти были такими же, как у любых других родителей, чьи дети развозят пиццу, чинят компьютеры или считают ставки по кредитам.

– Девочки хорошо, без меня теперь будут, пускаю их в свободное плаванье, а сама займусь постановками, сотрудниками и… вами…

Людмила Васильевна рассмеялась.

– Вот бы побывать у вас там… В твоем любимом Баттерфляе… Интересно ведь…

– Ну раз интересно, побываем. Но лучше, я думаю, днем. Ночью шумно, душно, особо ничего и не разглядишь.

– Да ты что, Аминушка, куда нам ночью? Мы ночью спать будем…

Вопрос сна тоже вызвал у них живую дискуссию. Узнав, что дочь собирается пожертвовать ради них собственную кровать, а сама ночевать на раскладушке, Краевские категорически отказались от такой щедрости и тут же полезли в интернет в поисках ближайших гостиниц. Амина с одной стороны загордилась тем, что сумела таки подружить старшее поколение с интернетом, а с другой не менее категорически отключила вайфай до полного урегулирования ситуации.

К счастью, проблему все же удалось решить полюбовно – переезжать Краевские передумали, но договорились проспонсировать приобретение более приличного спального места. Амине это было только в радость, потому что у стариков сразу появилось и понимание, чем же они будут заниматься в ближайшее время, пока она вынуждена будет сбегать на работу.

Наевшись от пуза, они всей дружной компанией перебрались в комнату, устроились на кровати и занялись разбором чемодана, который, как оказалось, наполовину был заполнен не одеждой гостей, а всякими памятными безделушками и сувенирами.

Тут тебе и одежда самой Амины десятилетней давности, которую уже не наденешь, о которой и думать забыла, но так приятно теперь провести по ее ткани, вспоминая, какие события связаны с ней. Тут и целая стопка фотографий, разложенные в хронологической последовательности. И завернутые в носовые платочки гранаты…

– Это самые настоящие – бакинские – оттуда бандеролью ваш Аббас Абдулович передал, как узнал, что мы к тебе едем. Видишь, даже инициалы твои на них есть?

И правда, Амина покрутила гранат в руках, отыскав на боку вырезанную букву А. Было так приятно, что словами не передать.

Аббас – был ее первым хореографом, потратившим больше десяти лет на то, чтоб из чумазых девочек с мальчиками они стали самыми настоящими примами народного танца. Амина благодарна была ему за все. За науку, за любовь, за силу. А теперь еще и за гранаты.

– Вы общаетесь?

– Конечно, зайка. О тебе постоянно говорим, от тебя ему приветы передаем. Знала бы, как он радуется. Он вас с Ильей очень любил. До сих пор в пример ставит. Представь?

Представить Амине было сложно, но она кивнула. И прижала гранат к груди. Он будто был теплым, будто источал ее родное бакинское солнце и любовь учителя Аббаса.

– А учеба твоя как?

– Хорошо… Заочное, это, конечно, сложно, но я очень довольна…

– До сих пор не верится, что ты решилась. И так радостно…

– И мне не верится, если честно, но если б не… – Амина запнулась, решив, что продолжать не стоит. – Но я очень рада…

На самом деле, главным мотиватором для того, чтобы пойти учиться, для нее стал Дамир. Дамир, доставший своими уколами, шуточками и намеками на то, что ее мнение – это мнение девочки без высшего, способной разве что попой крутить, да глазки строить.

Вот так, вопреки, она сначала подала документы, потом поступила, сдала первую сессию, теперь медленно, но верно двигалась ко второй…

Дамира благодарить за это она не спешила, но себе честно признавалась в том, что без него процесс бы затянулся.

Вечер пролетел быстро и так насыщено, что разобрав всей толпой чемодан, помыв той же толпой посуду и прогулявшись вечером по парку рядом с домом, в десять все разбрелись по постелям.

Амина устроилась на своей многострадальной раскладушке, которая на поверку оказалось очень даже комфортной – нигде не проседает, не жмет, не грозит сложиться или развалиться, уставилась в потолок, слушая, как в соседней комнате тихо шепчутся Краевские. Видимо, обсуждают пережитый день. Глубоко вдохнула, выдохнула, вновь вдохнула… Закрыла глаза… Поняла, что счастлива.

Поняла, что как бы долго и старательно не убеждала себя, настоящее ее счастье в близких людях. В любимых, в родных, в способности делиться тем, что имеет.

Что долму девочкам принесла не потому, что жалко если пропадет, а потому что хотела накормить. Что за торт киевский в магазине ругалась не ради того, чтобы желчь выпустить, а потому, что Николай Митрофанович этот торт очень любит.

И это счастье – иметь возможность дарит радость тем, кому хочется ее дарить. Делиться тем, что имеешь. А впереди еще месяц такого счастья…

***

Мир сидел у себя в кабинете, глядя перед собой.

Точно знал, что сегодня Амины не будет – попросила отгул. Зачем – конечно же не объясняла. А предположения были самые разные – мужика завела…

Завела мужика…

Или мужик завелся…

В принципе, сколько в мире мужиков – столько у Мира было предположений.

Именно поэтому он уже второй час сидел в тишине, их перебирая. Эти самые предположения.

Работа не работалась, сон не спался, еда не елась. Хотелось знать, где шляется его зараза.

Хотелось ее крови… и любви.