Мой любимый враг - Лина Озерова Страница 23
Мой любимый враг - Лина Озерова читать онлайн бесплатно
Примерно через полтора-два часа они поднялись на лифте на Ларисин этаж, номер Владика и Аллы был этажом ниже. Прощальный поцелуй в дверях — здесь, при свете, Лариса исподтишка внимательно наблюдала за Владиком: глаза закрыты, на лице блаженно-отсутствующее выражение. Да, он сейчас совсем ничего не соображает, целиком в ее власти… Скажи она ему «прыгни из окна!» — и он прыгнет. Все сделает. И теплая волна удовлетворенного самолюбия — новое, но не неприятное чувство — прокатилась по Ларисиной душе.
Высвободившись из Владиковых рук, она отстранилась и отступила на шаг:
— Ну все, все. До свиданья.
Владик взял ее руки, склонился над ними, целуя каждый пальчик. Этот жест изменил все. Ларисе чуть дурно не сделалось: точно так же целовал ей руки отец Владика, давно, в той, другой жизни… Она быстро выдернула ладони и шагнула назад, в дверной проем:
— Все, иди, иди.
Он попытался ее удержать, но она решительно развернула его и мягко подтолкнула в спину:
— Иди. До завтра.
И быстро закрыла дверь.
Первым делом Лариса скинула туфли, потом стянула через голову платье и отправилась в ванную. Прямо с порога встретилась взглядом в зеркале со своим отражением. С той стороны стекла на нее смотрела бледная женщина с горящими на щеках красными пятнами, с припухшим ртом и растрепанными золотистыми волосами. Глаза смотрели жестко и настороженно, а может быть, так казалось из-за расширенных черных зрачков, заполнивших почти всю радужку.
Господи, что она делает! Зачем она морочит голову этому мальчику? Ведь он влюблен в нее, по-настоящему влюблен. И, когда он узнает, что с ним будет?.. Лариса лихорадочно облизала губы, они чуть саднили после неумелых Владиковых поцелуев. Взяла с полочки щетку и стала расчесывать — вернее, нещадно драть — спутавшиеся волосы. Было очень больно, но боль приносила облегчение.
Потом ее настроение как-то вдруг переменилось. «А что, собственно, такого? — цинично подумала она. — Как говорил волшебник у Шварца, влюбляться полезно». В конце концов, когда ей было столько же лет, сколько Владику, ее никто не пожалел, с ней никто не посчитался. В свое время из-за этого мальчика ее выбросили как ненужную вещь. Андрей предпочел его ей. Ну так вот, пусть сейчас они за все заплатят! И Андрей, и его сын. Пусть получат сполна!
И вообще, она не виновата. Владик сам в нее влюбился. Она не соблазняла, просто чуть-чуть поощрила, немного подтолкнула события. А слишком далеко заходить она не собирается. Завтра группа возвращается в Москву, а уж дома она постарается с Владиком не встречаться. В таком возрасте страдания из-за девушек, конечно, очень остры, но долго не длятся. Помучается месяца два-три и успокоится…
Брат и сестра
Поднявшись по узкой винтовой лестнице на верхний этаж, Люк помедлил немного на крошечной площадке, изучая таблички с именами. По правде говоря, таблички эти были ему уже давно и хорошо знакомы, но он все равно читал их каждый раз, когда приходил к сестре.
На площадку выходили три двери; на одной из них красовалась белая панель с броской черной надписью: «Николь де Бовильер, художественная фотография». Люк взялся за ручку, дверь была незаперта. Он толкнул ее, — за дверью была неожиданно большая (после тесноты лестничного пространства) комната. Тут стояли фотокамеры, прожекторы, лампы дуговые, шторки, ширмы на колесах — словом, все то, что и должно быть в настоящей фотостудии. Плюс ко всему стеклянный потолок — Николь хотела добыть под студию комнату именно со стеклянным потолком, а она умела находить и получать то, что ей нужно.
— Эй! — негромко сказал Люк. — Есть здесь кто-нибудь?
Нет ответа.
— Николь, ты здесь? Если здесь, отзовись!
Опять тишина.
Люк прошел вперед, обогнул большую бархатную ширму, отгораживавшую левую половину комнаты, и увидел сестру. Николь стояла, склонившись над низеньким столиком, словно и не слышала, что к ней обращаются.
— Николь!
— Ш-шш! — сказала она, не оборачиваясь. — Не сбивай!
Слегка обескураженный, Люк подошел ближе и заглянул через плечо Николь.
На столике, среди лоскутов светлой и темно-серой материи стояла бутылка темного стекла с неровно отбитым горлышком. В горлышко был вставлен вытянутый кусок колючей проволоки, за одну из колючек зацепилась нитка длинного жемчужного ожерелья. Люк узнал этот жемчуг — розовое ожерелье их покойной матери, фамильное и жутко дорогое. Николь сделала какое-то странное движение руками, потом отступила на шаг и пробормотала:
— Вот так, кажется, ничего.
Она явно говорила не с Люком, а сама с собой. Люк решил еще раз заявить о своем присутствии. Он громко хмыкнул — чуть ли не в ухо сестре — и спросил:
— Это что такое?
Николь наконец соизволила обернуться:
— А ты как думаешь?
— Ну… — ее фантазии всегда ставили тугодума Люка в тупик. Ничего, кроме битой бутылки, почему-то соседствующей с фамильной драгоценностью, он перед собой не видел. Сочетание, на его взгляд, крайне дурацкое, но скажешь такое Николь — засмеет.
Николь выжидательно смотрела на брата.
— Ну… — еще раз начал Люк, мучительно пытаясь хоть что-нибудь придумать, — ну… Какая-то абстракция?
Николь презрительно фыркнула:
— Да уж! Неужели не ясно? Это символ!
— Символ чего? — Люк виновато смотрел на нее, и выражение глаз у него было как у побитой собаки.
— Это будет фотокартина, — сжалилась над ним Николь. — Называется «Гибель принцессы Дианы».
Люк только изумленно вздохнул. Николь пожала плечами:
— Что, неужели совсем непонятно?
— Честно говоря, не очень… А Диана-то где?
Николь хотела отпустить очередную колкость, но потом сменила гнев на милость и коснулась пальцем жемчужного ожерелья:
— Вот.
— А-а, — протянул Люк. — А колючая проволока, значит, Доди?
— Ну! Серый цвет — туннель, разбитая бутылка — машина, — пояснила Николь для глупого братца. Что ж делать, если у Люка отсутствует даже намек на фантазию!
Люк еще раз осмотрел будущую фотокартину, потом взглянул на Николь и робко заметил:
— Тогда бутылка должна быть разбита вдребезги…
— Ничего, и так сойдет!
Николь включила небольшой софит. В мертвенно-синем свете абстракция показалась Люку совсем уж несимпатичной, но на этот раз он благоразумно воздержался от высказывания своего мнения.
— Ты прямо сейчас собираешься это снимать? — поинтересовался Люк.
— Да нет, могу отложить. А что случилось? — Николь продолжала пристально разглядывать свой шедевр.
— Я хотел бы поговорить с тобой. Обсудить одно… ну, в общем, одну вещь.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии