Роман с призраком - Барбара Картленд Страница 23

— Если возьмет, — поправила ее Нэтти.

— Наверняка возьмет! — с убеждением сказала Демелса. — Как может лучший жеребец на свете не выиграть главный приз состязаний?

Эскотский Голд Кап разыгрывался с 1807 года.

В первый раз дистанция имела протяженность две мили.

На следующий год она была увеличена на полмили и с тех пор оставалась неизменной.

Демелса слышала, что королева с принцессами смотрят скачки из специального павильона, построенного поодаль от скакового круга.

Для принца Уэльского была сооружена особая ложа напротив судей.

— Нэтти, а ты помнишь самые первые скачки на приз Голд Кап? — спросила Демелса.

— Ну конечно! — У няни засияли глаза. — Королева и принцесса явились в мантильях в испанском стиле и шляпах, которые я назвала бы цыганскими.

— Побойся бога, Нэтти! Где ты видела, чтобы цыганки носили шляпы? — рассмеялась Демелса.

Ее всегда забавлял повышенный интерес няни к придворной жизни.

— А кто победил на тех скачках? — спросила она. — Это ведь куда важнее!

Последовало молчание. Потом Нэтти призналась:

— Вы не поверите, мисс Демелса, этого я не помню. Демелса снова засмеялась;

— Ты смотрела на королеву, а не на поле!

— В этом нет ничего удивительного, меня больше интересует Ее Величество! — заметила Нэтти.

— Ну, завтра можешь забыть о короле и посмотреть на Крусадера, — сказала Демелса.

Разумеется, выиграв приз в сто гиней, граф Треварнон едва ли сделается намного богаче. Куда дороже слава, которую ему принесет победа.

Каждый год, помимо денежного приза, победителю вручался кубок, который вначале назывался» императорским «. Своим названием он был обязан русскому императору Николаю I, подарившему первый приз устроителям скачек.

Покойный сэр Лэнгстон, отец Демелсы, больше всего интересовался состязаниями на Голд Кап и давно заразил своим воодушевлением Демелсу.

Но Нэтти все еще думала об августейших особах, которых сподобилась видеть в прошлом, и теперь с воодушевлением рассказывала Демелсе, как король Георг III со своей свитой приезжал на состязания верхом.

Она настолько увлеклась, что даже забыла, что ей давно пора возвращаться на кухню к хозяйственным делам.

Спохватившись, что слишком распустила язык, Нэтти решительно поднялась и, взяв поднос с тарелками, сказала:

— А теперь, барышня, ложитесь спать. Может быть, вы и не ощущаете усталости, но вам явно необходимо отдохнуть.

— Я еле на ногах держалась, когда вернулась домой.

Но говорю же тебе, я поспала и сейчас чувствую себя весьма бодро, — возразила Демелса.

— Только поберегите глаза, не сидите всю ночь с книжкой! — предостерегла Нэтти, прекрасно знавшая привычки своей подопечной.

Нэтти всегда считала, что свет от свечей недостаточен для чтения, и без устали твердила об этом Демелсе, не позволяя девушке портить зрение.

— Спокойной ночи, милая Нэтти! — сказала Демелса. — И не забудь: завтра я хочу надеть свое самое лучшее платье.

Лучшее платье было из того же дешевого белого муслина, но зато оно было совсем новое и, в отличие от остальных скромных нарядов Демелсы, украшено шелковыми лентами, которые при покупке показались и барышне и няне весьма дорогим приобретением.

Оставшись одна, Демелса переоделась в ночную рубашку, накинув поверх нее белый домашний халатик с высоким воротничком, отделанным кружевом, также сшитый Нэтти Потом Демелса долго расчесывалась Мать учила ее, что на ночь по волосам нужно провести щеткой не Менее ста раз, и тогда они всегда будут блестящими.

Больше заняться было нечем, и Демелса снова взялась за книгу и усилием воли заставила себя сосредоточиться на содержании.

Она зажгла две свечи.

Как бы ни радела Нэтти за здоровье глаз, это показалось бы ей очень расточительным.

Постепенно Демелса увлеклась чтением и забыла обо всем.

Она оторвалась от книги, с удивлением услышав, как часы над конюшней пробили полночь — Пора спать! — решила девушка, дочитав до конца страницы, закрыла книгу и аккуратно положила ее на столик рядом со своей кроватью.

Комната» священников» была такая маленькая, что там требовалось все класть по местам, иначе в ней тут же образовался бы ужасный беспорядок.

Демелса потянулась, чувствуя, что засиделась в неудобной позе. Ей очень захотелось подышать перед сном свежим воздухом.

В этой комнате всегда было душновато. В первую ночь Демелса, привыкшая спать в летние дни при открытом окне, долго ворочалась без сна.

— Спущусь-ка я в сад и постою около двери, — решила она, — а потом сразу же вернусь к себе. За минуту ничего со мной не случится, даже Нэтти будет не в чем меня упрекнуть.

Она сунула ноги в мягкие бархатные домашние туфли без каблуков и совершенно бесшумно пошла вниз по лестнице Когда девушка достигла первого этажа, ее внимание привлекли приглушенные голоса, доносившиеся из так называемой Красной комнаты.

Замедлив шаги, Демелса невольно прислушалась. Громкий шепот показался ей зловещим Девушке, с ее обостренной интуицией, показалось, что она слышит змеиное шипение.

Не думая о том, что она вторгается в чью-то частную жизнь, Демелса остановилась, привстала на цыпочки и заглянула в отверстие.

Девушка знала, что в Красную комнату поселили сэра Фрэнсиса Вигдона, который сразу вызвал у нее антипатию.

Он сидел на краю кровати в вечернем костюме, в котором был на обеде, лишь ослабив узел шейного платка.

— Вы принесли именно то, что я велел? — разобрала Демелса.

Этот вопрос был задан с особой таинственностью.

Слегка сменив положение, Демелса постаралась разглядеть его собеседника и, к своему удивлению, увидела в комнате двух незнакомых мужчин.

На одном был полосатый жилет; судя по одежде, это был камердинер, вероятно, самого сэра Фрэнсиса.

Другой мужчина, плотный и коренастый, имел совсем грубую наружность, очевидно, принадлежа к самым низшим слоям общества.

Демелса обратила внимание, что у него на шее был повязан яркий красный платок, по-видимому, составлявший, по его понятиям, щегольскую деталь костюма.

Этот коренастый простолюдин нервно сжимал в руках шляпу.

— Ага, все как вы сказали, хозяин, — проговорил он.

— И вы уверены, что это подействует? — спросил сэр Фрэнсис, обращаясь к своему камердинеру.

— Готов поклясться, сэр. Если Крусадеру это дать, он не сможет завтра выступать.

— Отлично, — злобно прошипел сэр Фрэнсис. У Демелсы от волнения перехватило дыхание. Она не могла поверить своим ушам.