Зачарованные - Лора Шелтон Страница 23

— Дик, я сейчас умру. Я такого в жизни не видела.

— А я его надел второй раз в жизни. Захотелось красоты для красивой леди. Мэм, мне жаль вас будить, но инспектор Кристофер Болд звонил уже три раза. Я и так его посылал, и эдак, все вежливо, но доходчиво, однако он парнишка упрямый и желает поговорить с вами насчет аварии.

— Я скоро начну считать его родственником.

— Достал, да? Да уж, они такие, местные полицейские. Дотошные и упрямые, как ослы. Я ведь помню Криса Болда. Он маленько постарше меня, а родились мы с ним в одном городке, Гленнакорах, это милях в шестидесяти отсюда. Так вот, я был хулиганом, а он — уже констеблем. Мамашка мне его всегда в пример ставила.

— Дик, а который час?

— Половина одиннадцатого. Кофе, мадам?

— Мерси, сэ бьен, если я ничего не путаю. Что ж так поздно-то? Я встаю с рассветом…

— А тут у нас не поймешь, рассвет, не рассвет. Шторы я только поднял, вот вы и проснулись.

Саманта с наслаждением отпила глоток крепкого и ароматного кофе.

— А где Рональд… Доктор Грант? Спит?

— Вряд ли. Встал, как обычно, в семь, позавтракал, пошел в лабораторию.

— Должно быть, он работает над очень важной темой.

— Не знаю. Он мне, мисс Саманта, не рассказывает про работу ничего. Я вам принес на свой страх и риск фруктов, джема, тостов и ветчины, но кухарка сегодня здесь, так что можете заказать, чего хотите. В смысле, настоящий завтрак.

— Дик, вы хотите сказать, что ЭТО — не настоящий?

Дик Мортон снисходительно посмотрел на Саманту.

— Не для меня, во всяком случае. Я бывший полутяж. У нас на завтрак полагалось не меньше, чем фунт ветчины, по четыре яйца, бекон, чай с молоком, булочки и масло. Все остальное — это баловство одно.

Саманта искренне и с удовольствием рассмеялась. Дик ей очень нравился. Он был большой, крепкий и надежный.

Потом она посерьезнела и спросила:

— Дик, как вы думаете, мне стоит оставаться здесь жить на время работы?

Дик помолчал. Посмотрел в окно. Потом медленно заговорил.

— Когда вы только появились в Бен Блейре, людям стало любопытно, кто вы. Когда вы впервые приехали сюда, люди начали судачить. После сегодняшней ночи они начнут, уже начали перемывать вам кости и осуждать, сплетничать и клеймить позором. По-прежнему уже не будет никогда, Сэм. С другой стороны, раз док вас пригласил, значит, ему это надо.

— Дик, да я-то все еще не уверена, что справлюсь. И доктор Грант так и не объяснил, зачем ему это надо.

Дик снова умолк, а потом выпалил:

— Некоторые мужчины до смерти боятся признаваться — даже самим себе.

— Признаваться в чем, Дик?

— Да во всем. Мисс Саманта, я какой-никакой, а дворецкий, и нельзя мне обсуждать хозяина. Мое мнение — оставайтесь. Веселее будет. Мне — уж точно.

Саманта улыбнулась. Пока Дик поднимал остальные шторы, она молча пила кофе, но потом снова пристала к нему с вопросами.

— Дик, а Белинду вы знали?

— Да. Я уже полгода работал у Рона, когда они познакомились.

— Они… сильно любили?

— Сильнее невозможно, мисс Саманта. Я, во всяком случае, такой любви раньше не видал.

Она почувствовала горечь. Рональд любил Белинду. Он был молод и красив, он любил и был любим, и Саманте Джонс никогда не увидать его прежним.

— Мне кажется, по-настоящему любишь только раз в жизни…

— Понимаете, мисс Саманта, любовь — она ведь как цветок, как море, как звезда. Вроде одна, но всегда разная. Можно и два раза полюбить, и три, только каждый раз это будет уж совсем другое, и сравнивать это нельзя.

— Дик Мортой, вы либо философ, либо имеете богатый жизненный опыт.

— Получив опыт, стал философом, так вернее. Только никому не рассказывайте. Хватит с Бен Блейра достопримечательностей. Дворецкого-философа они не выдержат.

— Дик, вы шотландец?

— Да.

— А вы верите в колдовство?

— Если вы про Бен Блейр… Я так скажу: в ведьм и привидения я не особо верю. Вернее, не верю, что они могут творить страшные дела. Напугать — да, но убить… А вот в то, что Бен Блейр как-то притягивает Зло, верю. Хотя Зло есть повсюду. Здесь, в Замке, тоже.

— Это вы о чем?

— А вот есть тут такие места — холодно там всегда и, как зайдешь, волосы на голове так и встают дыбом.

— Значит, вы верите в сверхъестественные силы?

— Вот, положим, самолёт сколько весит? А летает. Это, с моей точки зрения, сверхъестественно. Что до сил — всякие есть. Плохие, хорошие, в нас, в земле, в воздухе. Пока равновесие в человеке и природе — все тихо, но если равновесие нарушить — начинается всякое безобразие.

— А как нарушить, Дик?

— Положим, начнешь ненавидеть кого-нибудь так сильно, что про все остальное забываешь. Или денег хочешь больше всего на свете. Или любишь кого до смерти. Вот тебе и нет равновесия. Мисс Саманта, у вас впереди масса времени для разговоров, но инспектор Болд приедет через час. В ванной чистые полотенца, зубная щетка, паста и все, что надо. Чего не найдете — свистните мне, мигом принесу.

— Дик, а можно мне поговорить с Рональдом?

— Честно сказать, не знаю. В лабораторию к нему нельзя, даже меня он туда не пускает.

— Никогда?

— Ни разу не был за пять с половиной лет, честное слово. Ну так что, остаетесь?

— Доктор Грант хочет держать меня в плену?

— Нет, только в гостях. В любой момент я могу отвезти вас домой.

Домой. К Каннаганам. В Бен Блейр.

А что там делать, особенно теперь? Ловить косые взгляды и выслушивать нотации и страшные предупреждения? Ждать нового нападения?

Она одинока, свободна и, в сущности, никому не нужна.

Так было всегда. Всю жизнь. По крайней мере, ту, которую она помнит.

Ричард Мортон шел по коридору и ухмылялся своим мыслям в такт.

Никуда она не сбежит, рыжая красуля. Фырчит, но не сбежит.

И тогда, Бог даст, после пяти лет тишины и отчаяния в Замке-на-Холме снова появится женщина. Не просто женщина, а красивая молодая леди, хозяйка…

Ох, молчи, Дик, не сглазь. Хотя, если кто и может вернуть дока к жизни, так только она.

Давай, девочка! Давай, моя хорошая. А старый Дик приглядит, чтобы привидения не хулиганили.