Короткий брак - Джоанна Лэнгтон Страница 23

Когда она наконец спустилась, в элегантной гостиной уже был накрыт стол для кофе. Развлекая Алана, Ник был сама непринужденность. Теперь же казался воплощением холода и отчужденности. И нервное напряжение Пенни достигло предела. Значит, Ник принял существование своего ребенка. Но это вовсе не означает, что он доволен тем, что жена, с которой собирался развестись, сделала его отцом. И если Ник намерен наброситься на нее с обвинениями, то лучше уж пройти через это как можно скорее.

– Итак? – без обиняков спросила Пенни, предоставляя ему такую возможность.

– Кофе… – ровным тоном предложил Ник.

– Когда я нервничаю, меня тошнит от кофе!

Ник наполнил себе чашку с хладнокровием, от которого Пенни едва не заскрежетала зубами.

– Давай, скажи это! – поторопила она его.

Ник вежливо приподнял бровь.

– Что ты ожидаешь от меня услышать?

Пенни нетерпеливо всплеснула руками, и браслеты на ее запястьях зазвенели.

– Если бы я не забралась к тебе в постель, ты не был бы сейчас отцом!

– Я понимал, что делаю, мой ангел.

Пенни озадаченно уставилась на него.

– Ты заметила, чтобы я сопротивлялся? – сухо спросил Ник.

К ее щекам прилило тепло.

– Разумеется, нет, – ответил сам себе Ник. – Я испытывал слишком сильное удовольствие, чтобы остановиться… И я не позаботился о том, чтобы предохранить тебя от беременности. Вся ответственность за зачатие этого ребенка, несомненно, лежит на мне.

Самообладание Ника обескуражило Пенни не меньше, чем его слова.

– Тебе ни к чему брать вину на себя, – начала она со своей обычной прямотой. – Я знала…

– Ничего ты не знала, – с нажимом проговорил Ник, скривив чувственный рот. – Разве не в этом все дело?

Действительно в ночь, когда был зачат Алан, ее знания ограничивались лишь цветочками и пчелками. Неусыпное наблюдение Люси в сочетании с суровыми условиями школы-интерната не давало ей возможности обрести какой-либо личный опыт. Она была совершенно не готова к тому восхитительному потрясению, которое испытала, оказавшись в постели со взрослым мужчиной, способным доставить ей наивысшее удовольствие.

Ник встал, чтобы взять свидетельство о рождении с внушительной каминной доски. Хотя он один мог положить его туда, Ник как зачарованный принялся изучать документ снова.

– Алан Блейн, – мягко произнес он. – Мой сын, который конечно же будет расти и воспитываться здесь, в родном доме.

Ник, в эффектной позе стоявший у камина, был очень спокоен. Однако Пенни застало врасплох это уверенное заявление.

– О чем ты говоришь?

– Думаю, тебе стоит присесть и выпить кофе. Это лихорадочное хождение взад и вперед доведет тебя до головокружения.

Пенни стиснула руки.

– Я не хочу садиться!

– А я не хочу судиться с тобой. Но если ты будешь настаивать, то наверняка проиграешь тяжбу, – предупредил ее Ник.

В глазах Пенни вспыхнула обида.

– Вот как? Через пять минут после того, как обнаружил, что являешься отцом, ты начинаешь делать возмутительные заявления и апеллировать к закону?

– И должен добавить, что закон будет на моей стороне, – холодно произнес Ник.

У Пенни мурашки побежали по спине.

– Что ты пытаешься мне сказать?

– Что описания обстановки, в которой моему сыну приходится жить в Гринич виллидж, будет достаточно, чтобы склонить судей на мою сторону.

– Ты угрожаешь мне… – произнесла Пенни, побледнев.

– Ты потрясена, – заметил Ник. – Почему? Ведь малыш имеет больше прав на доброе отношение, чем ты, мой ангел.

– Ты угрожаешь мне… – ошеломленно повторила Пенни.

– У тебя нет ни единого шанса забрать Алана отсюда и увезти с собой в Нью-Йорк! – заявил Ник.

– Ты не можешь…

– Перестань! Мне могут не нравиться методы, которыми я достигну желаемого, но я применю их, – спокойно заверил ее Ник. – Ты приняла несколько необдуманных решений после рождения ребенка…

– Например? – выпалила Пенни, с каждым его словом все больше и больше впадая в панику.

– Несмотря на то, что жила за чертой бедности, ты не сообщила мне о его рождении и не попросила финансовой помощи. – Ник бросил на нее неодобрительный взгляд. – Пытаясь вырастить нашего сына в неподобающих условиях и в то же время отказывая мне в отцовских правах, ты вела себя не как зрелая и ответственная мать.

Губы Пенни недоверчиво приоткрылись. Ник прищурился и вытянул руку в насмешливом и презрительном жесте.

– Не думаю, что было бы честным осуждать девчонку, которой ты была, когда ребенок родился. Но ты должна понимать, что в споре об опеке тебя будут сравнивать со мной, а даже злейший враг не назовет меня незрелым и безответственным.

Это звучало ужасающе убедительно. К тому времени, когда завершил свою речь, Ник успел безумно перепугать Пенни. Споры об опеке? Никаких сомнений в том, что перевесит на весах закона – его богатство, могущество, респектабельность или ее нищета и неприкаянность, – не было.

– Ничего не понимаю… – Пенни пыталась взять себя в руки. – Едва ты выяснил, что Алан твой сын, как немедленно стал угрожать мне отобрать его…

– Нет, это не входит ни в мои желания, ни в мои намерения. Но ирония заключается в том, что именно так собиралась поступить ты, – спокойно произнес Ник. – Неужели ожидала, что я запрыгаю от радости, услышав, как ты тоскуешь по дому и рассуждаешь вслух о возвращении в Нью-Йорк?

Пенни смущенно отвела взгляд.

– Нет… но… Хорошо, возможно, это была угроза, – вполголоса пробормотала она.

– Спасибо за признание. Но хотя ты и сообщила мне, что Алан мой сын, похоже, ты не имеешь ни малейшего представления о том, насколько это меняет наши жизни.

– Но почему что-то должно меняться? – спросила Пенни. – Пожалуйста, встречайся с ним сколько угодно…

– Будь добра, объясни, почему ты не можешь поверить в то, что мой сын не менее желанен для меня, чем для тебя? – спросил Ник, казалось, с искренним непониманием.

– Разве я могла подумать, что тебя обрадует результат нашего дурацкого брака? Я полагала, ты придешь в ярость, узнав о моей беременности! Потребуешь, чтобы я прервала ее! Я считала, ты разозлишься на меня за то, что я создала непредвиденные проблемы!

– И ты сделала самые дикие выводы и действительно создала огромные непредвиденные проблемы, поступив в высшей степени бессмысленно, – со странной полуулыбкой признал Пик. – Впрочем, все, что ты делаешь, кажется мне бессмысленным, так что это не имеет значения. Имеет значение то, что ты, похоже, очень расстроена.

Пенни проглотила рыдание, готовое вырваться наружу.