Дерево ангелов - Пенни Самнер Страница 23

Однажды вечером Лоренс привел с собой одного из своих студентов, некоего Дэвида. Студент был очень смазлив и, как шепотом сообщил Ричард, сочинял невразумительные стихи, которые печатались в каких-то авангардистских журналах. Сидя рядом с молодым человеком в гостиной, Нина с изумлением заметила, что глаза у него подведены сурьмой, а щеки чуть подрумянены. Поэт приятно улыбался, но почти не раскрывал рта, во всяком случае при Нине.

Иногда Чарльз с Лоренсом заявлялись без предупреждения, и они все вчетвером, точно малые дети, совершали налет на кладовую с продуктами и уносили полные тарелки добычи, приготовленной кухаркой Маргарет: нарезанные ломтиками холодное мясо, заливной язык, маринованный лук, куски сыра и хлеба. Частенько они пировали прямо на полу перед камином в малой гостиной, а потом потягивали портвейн и курили, пока кто-нибудь не предлагал прошвырнуться по городу. Тогда Нина уходила наверх.

Наутро Нина с Ричардом слышали, как Сюзан, приходившая в шесть часов, чтобы растопить камины, грохочет, собирая оставленные на полу тарелки и чашки, и громко бурчит, что вот бывают же такие люди, но это не ее ума дело… Ричард так же громко говорил Нине, что лучше бы Сюзан помалкивала, раз уж она понимает, что это не ее ума дело. Мама бы велела Сюзан попридержать язык, а Дарья просто надрала бы ей уши. Это и предложила однажды Нина, после того как Сюзан вскипятила самовар без воды и один бок у него покоробился.

— Ей надо оплеух надавать! — прошипела Нина Ричарду.

Тот уставился на нее в изумлении, а потом захохотал во все горло. В тот вечер к ним зашел Чарльз, и Ричард, захлебываясь от восторга, рассказал ему об этом случае.

— Она маленькая дикарка, — он расправил кружевную манжету Нины, — и, будь ее воля, с удовольствием поколачивала бы прислугу, будто помещица — крепостных девок. Я ей говорю: если бы Сюзан жила у нас, пришлось бы отдать ей чулан на чердаке. И знаешь, что мне ответила эта фурия? Что чулан подошел бы для гувернантки, а для прислуги это будет слишком шикарно!

Они с Чарльзом хохотали до слез, а Нина ушла на кухню. Они считают ее невежественной дурой! Это правда, что в России прислуге не дали бы собственную комнату, зато правда и то, что в России слуги — как бы часть семьи. Здесь же, в Англии, они ненавидят своих хозяев. Весь дом был пропитан неугасимой враждебностью Сюзан и злобным брюзжанием Маргарет.

— Милая… — В дверях стоял Ричард. — Нина, ты ведь не сердишься, нет? Это всего лишь шутка.

Он подошел и, опустившись на стул рядом с ней, прислонил голову к ее груди.

— Я слышу, как бьется твое сердце. — Он поднял на нее глаза. — Я правда люблю тебя, Нина. Ты ведь об этом знаешь?

— Да, да! — Нина взяла его за руки, обиды как не бывало. — И я тоже тебя люблю!

«Я думаю, — сказал Ричард в то утро в саду тети Лены, — что мы будем самыми верными друзьями на свете».

И действительно, так оно и вышло. Он — ее лучший друг и ее муж, и она любит его без памяти.

Спустя немного времени Ричард с Чарльзом пошли на улицу, и Нина смотрела из окна, как они стоят на тротуаре, видимо, решая, в какую сторону направиться. Чарльз кивнул в сторону расцвеченного огнями Западного пирса, но они туда не пошли, а пересекли площадь и свернули направо. Перед тем как свернуть за угол, Ричард поднял взгляд на нее в окне, улыбнулся, коротко помахал рукой. Она тоже помахала ему. А потом спустилась в малую гостиную и начала письмо тете: «Каких-то несколько месяцев назад мне казалось, что я уже никогда не буду счастлива. Мне никогда не отблагодарить тебя за то, что ты для меня сделала. Мне так повезло с Ричардом — мы созданы друг для друга…»