Снисходительный любовник - Марша Мэннинг Страница 23

Доктор Сандисон приехал сразу же после телефонного звонка Брюса. Это был живой маленький человечек, с волосами такого же песочного оттенка, как и у его дочери Лиз; ему понадобился только один острый взгляд на Дженни сквозь свои очки.

— Ядовитый плющ, — провозгласил он. — Я так и подумал по вашему описанию, Кэмерон. Не надо так бледнеть, молодая особа. Это не заразно. Нужен только один укол, который я вам немедленно сделаю. Затем вы в течение трех дней будете принимать антигистаминные таблетки. После этого вы снова станете такой же хорошенькой, как и прежде, так что не надо плакать.

— Ну что я тебе говорил! — воскликнул Брюс. Он все еще держал руку Дженни, которую взял, когда она в панике повернулась к нему, посмотревшись в зеркало.

— Но что же со мной случилось? Я заразилась какой-нибудь ужасной болезнью? У меня никогда не было ничего подобного! Что это может быть?

Брюс держался уверенно и спокойно.

— Может быть, ты что-нибудь съела. Мы скоро это выясним. — Он быстро поговорил по телефону. — А теперь перестань дрожать и сиди спокойно, пока не приедет доктор Сандисон.

Он усадил Дженни в кресло и придвинул себе другое. Затем он сунул ей в руки свой носовой платок.

— Если хочешь плакать, то не стесняйся.

— Я не хочу, — сказала Дженни, с трудом контролируя свой голос, — я плачу, только когда остаюсь одна.

— Можешь не обращать на меня внимание.

— Нет. Не буду. Дело не в этом. Вы не думаете, что я останусь изуродованной или что-нибудь в этом роде? Я выгляжу так ужасно, что очень боюсь.

Брюс успокаивающе улыбнулся.

— Не стоит, — ответил он. — Это появилось неожиданно, как я понимаю? В таком случае это просто какая-то аллергия. Док нам все скажет. Так что не переживай, — добавил он. — Я присмотрю за тобой.

Несмотря на непрекращающуюся нервную дрожь, Дженни не могла не заметить, как спокойно и непринужденно он обращался к ней. Впервые она не чувствовала никакого напряжения или неудобства в присутствии Брюса Кэмерона. Когда доктор приказал ей засучить рукава рубашки, она без всяких колебаний позволила Брюсу под-держать ее руку. Доктор Сандисон сделал укол, дал ей таблетки и предложил пораньше отправиться в постель в этот вечер и хорошенько отдохнуть.

— Вы не больны, так что не бойтесь, — объяснил он. — Завтра болячки уже будут выглядеть не так страшно, как сегодня, но понадобится дней пять, чтобы они совершенно исчезли. Просто ведите нормальный образ жизни и не мучьте себя сомнениями.

— Я не смогу работать в магазине, — сказала Дженни. — Папа ужасно расстроится, когда вернется домой.

— Отчего ему расстраиваться? — поинтересовался доктор, убрав свои принадлежности обратно в сумку. — Вам просто не сообщили об особенностях нашей дикой природы. Ничего необычно в отравлении плющом нет. У себя в кабинете я часто принимаю городских жителей с подобными случаями. Они обычно устраивают пикники на открытом воздухе, в лесу и не подозревают, что плющ такой опасный. Если вы принесли его с собой в дом, то нужно немедленно выбросить его, мисс Дин.

— Ты принесла его в дом? — спросил Брюс, когда доктор ушел.

— Что? А, вы имеете в виду ядовитый плющ? Да. Вон там, в тех букетах. Неудивительно, что Топси шипела, когда я ставила его в вазы. У нее больше благоразумия, чем у меня. Но кто бы мог подумать, что этот красивый плющ так опасен?

Брюс осмотрел вазы, после чего взял со стола листки «Еженедельных новостей». Обернув руки газетой, он удалил ветви и бросил их глубоко в пасть незажженной печки. Дженни отыскала спички отца, и Брюс проследил за тем, чтобы плющ и газета сгорели дотла.

— Теперь он никому не принесет вреда, — заметил он. — Мне так жаль, что это случилось, Дженни. Кто-нибудь должен был предупредить тебя о плюще и споррелворте перед тем, как ты отправилась в лес.

Тут Дженни неожиданно вспомнила, что именно Грейс предложила ей нарвать немного плюща. Это была ее месть, способ наказать соперницу, так как теперь Дженни не могла принять участия в конкурсе на звание королевы Яблоневого цвета. Как будто прочитав ее мысли, Брюс произнес:

— Значит, ты не придешь в городскую башню во вторник вечером. Ты поэтому так печальна, Дженни?

— Да, мне хотелось бы попытать счастья, — призналась она. — Было бы так весело поучаствовать в этом, даже если бы меня не выбрали королевой.

— Тебя бы выбрали, — сказал Брюс. — Меня это тоже приводит в бешенство.

— Откуда вы знаете? — спросила Дженни. — А вдруг судьи решили бы, что какая-нибудь другая девушка больше подходит?

— Оба судьи собирались голосовать за тебя. А леди всегда поддерживали их.

— Но я никогда не встречалась с судьями, — сказала озадаченная Дженни. — Один из них — викарий. Я хотела сказать, пастор, мистер Джексон. Он видел меня и здоровался со мной у церкви, разумеется, но и все. А мистер Маккензи вообще никогда меня не видел.

— Он, разумеется, видел тебя, — улыбнулся Брюс. — Я показал ему тебя, когда ты шла вчера утром по Кинг-стрит. Мы были в его офисе, сидели у окна. Старине Дональду, наверное, уже шестьдесят шесть, но у него все еще хорошее зрение. Он согласился со мной, что ты самая хорошенькая девушка в городе.

Дженни не знала, что сказать. Брюс выдержал паузу, а затем предложил выпить кофе:

— Я сам приготовлю его. Где у вас кофейник? Он сделал это очень умело, как и вообще все, за что он брался.

— Я прекрасно чувствую себя на кухне, — заметил он. — Это благодаря рыбалкам и походам. Ведь туда не возьмешь миссис Гатри. Я могу взять этот кувшин? Как ты? — спросил он, подавая ей кофе.

— Отлично, спасибо, только рука немного онемела.

— Это пройдет. Я сам с удовольствием выпью чашечку кофе. Это меня всегда взбадривает. А может быть, ты по английскому обычаю предпочла бы выпить чашку чаю?

Дженни была благодарна ему за попытку отвлечь ее от проблем. Просто удивительно, каким чутким и понимающим оказался этот большой человек. Очевидно, Мораг была права. До сегодняшнего дня Дженни смотрела на Брюса Кэмерона глазами его брата, а они были не самыми беспристрастными. Теперь она ясно видела его своими собственными глазами и обнаружила в нем другую сторону, о которой Лэрри никогда не упоминал.

Они разговаривали о Бруденхэме и вообще об Англии; о Топси, которая присоединилась к ним и теперь массировала коленки Дженни, прежде чем основательно устроиться на них; а еще они говорили о птицах и животных, которые жили в отдаленных лесах вверх по течению.

— До моей хижины всего сорок миль, но у меня уходит три часа, чтобы добраться до нее. Дороги такие плохие, а лес такой густой, что не получается быстро проехать.

Дженни вновь навела разговор на фестиваль Яблоневого цвета.

— Я все-таки не понимаю, что вы хотели сказать. Я имею в виду, что меня должны были выбрать. Вы это сказали так, как будто спланировали, что это непременно должно произойти.