Незаконный наследник - Лилиан Дарси Страница 23

Их пальцы сплелись, и Стефан начал нежно массировать ее кисть.

— Ты не можешь перестать, да? — спросила она, прижимая к себе свободной рукой Элис. — Не можешь перестать доказывать мне, что я все еще хочу тебя.

— Это было по-настоящему! — настаивал он. — И сейчас ничего не изменилось. Я уверен, наши чувства не уйдут.

— И это очень удобно для тебя. — Сюзанна вырвала свою руку. — Но чувства ничего не меняют! Пойми. Взаимная симпатия никак не влияет на ситуацию! Джоди не пожертвовала собой ради Араговии. Почему же ее дочь должна так поступить?

— Потому что в стране все поменялось. И потому что это правильно. Необходимо. Легко не будет. Правильные вещи не всегда легко даются. Для меня поступить правильно в данный момент — самое сложное в жизни.

— Тогда докажи мне, что ты прав! Докажи мне, что я должна выслушать твою версию событий. И не смей доказывать, что ты можешь легко затащить меня в постель.

— А я мечтаю доказать именно это.

— Ты это уже сделал. Ты способен затащить меня в постель, Стефан! Поверь. Я… — Сюзанна набрала воздуха в легкие, — таю рядом с тобой. Я даже не думала, что могу так реагировать на мужчину. Не заставляй меня ненавидеть тебя за это. Не пользуйся моей слабостью.

— Я не пользовался. И не собираюсь это делать в будущем.

— Тогда отойди, — сказала она, потому что он не сделал ни шагу. — Я уложу Элис и пойду прогуляться. Я просидела весь день в душной квартире с ребенком, который принадлежит не мне, а Араговии!

Сюзанна гуляла около часа.

Улицы была заполнены людьми, и на город постепенно спускалась темнота. Ей было все равно, куда идти, и вскоре она оказалась в парке, где неделю назад они сидели вместе с Элис и Стефаном. Только сейчас парк казался пустынным, холодным и враждебным.

Проходя мимо ювелирных магазинов, Сюзанна пыталась найти нечто похожее на драгоценности принцессы Элизабет. Но ничто не могло с ними сравниться. Интересно, кто будет их носить? Сможет ли новый обладатель осознать всю ценность этих вещей, их историю и ту жертву, что принес Стефан, продав реликвии?

Сюзанна в этом очень сомневалась.

Вернувшись домой, она увидела полусонную Элис. На столе стояли пицца и салат. Значит, Стефан ничего не ел.

Но ее внимание привлекло вовсе не это. Пицца лежала на очень красивой тарелке, и, кроме того, на столе были еще столовые приборы, салфетки и позолоченные подсвечники.

— Что это? — спросила Сюзанна.

— Наверное, сюрприз. Я подумал, тебя это заинтересует. Я открыл те коробки с вещами, которые принадлежали моим предкам. Видишь, на приборах наш фамильный герб — крест. Там еще были фотографии, но их мы посмотрим позже.

— С удовольствием, — пробормотала Сюзанна. Она взяла подсвечник и увидела там надпись. — Это французский язык?

— Да. Подсвечнику больше двухсот лет. Тогда правящий принц женился на французской аристократке, и она сделала государственным французский язык, посчитав, что араговиискии никогда не станет международным.

— И как это переводится?

— «Служи отечеству». Хотя дословно перевести эту надпись довольно тяжело.

Стефан отодвинул для нее стул, и Сюзанна села, не замечая ничего вокруг. Все эти вещи очаровали ее. Она никогда раньше не видела подобной красоты.

— Тарелкам больше ста лет.

— И мы на них едим пиццу?

— Мне нравится. — Стефан достал кусочек пиццы и положил ее на тарелку. — Пиццу, принцесса Сюзанна?

— Спасибо, ваша светлость… Стефан, я знаю, что ты делаешь! Или что ты пытаешься сделать.

Он налил воду в стакан.

— Это потому, что я не скрываю своих намерений.

— А как бы ты их скрыл в данной ситуации?

— Я ничего не смог придумать, поэтому решил действовать в открытую. Да, я хочу тебе показать, что Араговия способна предложить Элис.

— Она будет есть из таких тарелок.

— Только тогда, когда ей не захочется больше пользоваться тарелками с изображением любимых персонажей из мультика.

— Ей придется выучить специальный этикет…

— Прежде всего она узнает историю семьи. Имена ее родственников не будут просто буквами. В этих коробках есть много личных вещей. Свадебное платье и фата принцессы Элизабет, нательные крестики, игрушки, сделанные собственными руками. Люди в нашей семье жили, смеялись и учились так же, как и в других семьях.

— После ужина я разрешу тебе показать мне фотографии, — сдалась Сюзанна.

— Давай зажжем свечи?

— Думаю, эта шикарная посуда не позволит, чтобы из нее ели при свете электрической лампы.

Стефан рассмеялся.

— Пожалуй, ты права.

Он нашел пачку спичек на холодильнике и зажег свечи в старинных подсвечниках. Сюзанна наблюдала за движениями его рук в то время, как его внимание было сосредоточено на огне.

— Мы первые, кто ест из этих тарелок с 1917 года? — спросила она.

— Клянусь, я их помыл, — улыбнулся Стефан.

— Я не про это.

— Я знаю. — Стефан поднял голову и внимательно посмотрел в ее глаза. — Да, мы первые. И мне это по душе. Именно так все и должно быть. Ты со мной не согласна?

Сюзанна едва могла есть и совсем не могла говорить. Стефана, казалось, устраивала тишина. Он разоружил жену, выбил почву у нее из-под ног, начав действовать открыто. Для мужчины, который прежде манипулировал ее чувствами, сейчас он был настолько откровенен, что Сюзанна не могла даже представить Стефана способным на такую открытость.

Но она тоже изменилась.

Эти мысли испугали ее по двум причинам. Во-первых, маленькое слово «тоже». Изменился ли он как человек или сменил только тактику? И во-вторых, ее собственная метаморфоза. Она стала сильнее, увереннее. И временами ее начал даже захватывать дух борьбы.

Сюзанна прекрасно понимала всю глубину чувств, питаемых к Стефану, но теперь она не боялась их показывать. В конце концов, они оба взрослые люди и ей нечего стыдиться.

После ужина они посмотрели альбомы с фотографиями, а остальное содержимое коробок просто потрясло ее. Платье и фата были сделаны из великолепного шелка. Там даже была серебряная погремушка. Неужели в один прекрасный момент Элис сможет поднять и потрясти ее?

Замок на снимках напоминал дворцы из сказок. Он находился на вершине горы и был просто огромен.

Но не на всех фотографиях был только замок. На многих были изображены люди в старомодных одеждах. Они улыбались, катались на примитивных лыжах, пожимали друг другу руки и позировали для официальных снимков. Также там были фотографии детей.

— Это мой дедушка Альберт, — сказал Стефан. — Он родился в 1913 году.