Его прекрасные жены - Мэгги Осборн Страница 23

Трехнедельное путешествие обернулось сущим кошмаром. Так как мистер Харт не удосужился снабдить их билетами в спальный вагон, Сьюзен и Нэйт спали на жестком деревянном сиденье поезда, трясясь и подпрыгивая, дыша сажей и едким дымом. По ночам Сьюзен думала, что к утру они замерзнут, а днем задыхалась в душном, прокуренном вагоне, пропитанном кислым запахом немытых тел.

Поскольку мистер Харт не счел нужным обеспечить их деньгами на непредвиденные расходы, Сьюзен пришлось тратить свои быстро таявшие средства и покупать еду на промежуточных станциях. Эти убогие селения, разбросанные на бескрайних просторах, свидетельствовали о варварской деятельности человека и низменных свойствах его натуры - жадности и бессердечии. Возмутительно дорогая еда всегда была жирной и холодной, и если не пережаренной, то полусырой. Чая не было и в помине, а бурда, выдаваемая за кофе, походила на жидкую грязь. Молоко, купленное для Нэйта, многократно процеженное и разбавленное водой, не имело ничего общего с исходным продуктом.

Сьюзен мечтала о дне отдыха в Денвере, надеясь хоть немного прийти в себя после изнурительного путешествия, но между прибытием поезда и отправлением почтовой кареты, на которой предстояло следовать дальше, было не более четырех часов. Когда, сдерживая слезы и шатаясь от усталости, Сьюзен добралась до почтовой станции, у нее в запасе оставалось лишь несколько минут.

Мучительная поездка в дилижансе, рассчитанном на девять человек, оказалась во сто крат ужаснее, чем предполагала Сьюзен. Грязные, дурно пахнущие пассажиры бранились и яростно сражались за каждый дюйм свободного пространства. Ящики и мешки с почтой постоянно падали на Сьюзен. При каждом толчке дилижанса попутчики наваливались на нее, нередко сплевывая табачную жвачку на подол ее платья. Через несколько часов пути Сьюзен уже казалось, что Нэйт весит не меньше тонны. Когда ночью она выбиралась из дилижанса, на ней не оставалось живого места. Слишком измученная, Сьюзен не могла взять в рот отвратительную пищу, предлагавшуюся во время ночных остановок. Спальные принадлежности повергли ее в ужас. Поскольку спать на грязных простынях в кишевших паразитами постелях было немыслимо, она проводила ночи, сидя у очага со спящим на коленях Нэйтом, и смотрела перед собой невидящим взором.

За это время Сьюзен открыла для себя нечто такое, о чем прежде не догадывалась: ее трехлетний малыш оказался на редкость энергичным и беспокойным. Она всем сердцем тосковала по няне Гэсси. Чем можно занять скучающего ребенка? Или удержать его, когда ему хочется скакать по проходу движущегося поезда? Как успокоить ребенка, плачущего по ночам? Почему никто не предупредил ее, что трехлетняя кроха способна внезапно исчезнуть? Не подозревала она и о том, что маленькие мальчики не выносят умываться. Так или иначе, но обожаемый сын вымотал ей все нервы и истощил терпение. Слушая его бесконечную болтовню, Сьюзен готова была на все, только бы он на секунду замолчал.

Наконец дилижанс замедлил ход и остановился, и Сьюзен услышала, как кучер выкликнул то, чего она с нетерпением и страхом ждала:

– Оулз-Бьютт! Те, кто следует в Джексон, должны вернуться сюда через двадцать минут.

Во рту Сьюзен пересохло, а сердце гулко забилось. Секунду она не могла сдвинуться с места, затем лихорадочно поправила сбившуюся шляпку, разгладила помятую накидку и попыталась привести Нэйта в порядок.

– Не дергайся, малыш. Мама причешет тебе волосики и вытрет личико. - Она поплевала на платок и вытерла ему подбородок. Нэйт же извивался и бешено сопротивлялся.

– Мы уже приехали? - спросил он, изнемогая от усталости и скуки.

– Да, дорогой, - прошептала Сьюзен, наблюдая за тем, как пассажиры покидают тесное пространство переполненного дилижанса. - А теперь постарайся хорошо себя вести. Мы должны произвести благоприятное впечатление на мистера Харта. Это очень важно. Не ерзай и не глазей на него, как бы он ни выглядел и что бы ни сказал. Говори только когда к тебе обратятся. Будь паинькой, если любишь свою маму. - Она чмокнула его в щечку и, выбравшись вслед за сыном из дилижанса, шагнула в снег, точнее, в грязное месиво, удобренное табачной жвачкой и замерзшим лошадиным навозом.

Было так холодно, что изо рта вырывался пар и яркий румянец расцвел у нее на щеках. Увидев гряду заснеженных горных вершин, острые пики которых вонзались в хмурое небо, Сьюзен ахнула. Неужели все это не плод ее воображения? Величие гор Вайоминга поразило ее.

Сьюзен перевела взгляд на Оулз-Бьютт, и сердце ее болезненно сжалось. Главная улица утопала в грязи и снегу, по обеим сторонам тянулись уродливые прямоугольные фасады некрашеных зданий. Она видела фургоны, повозки, обтянутые шкурами, однолошадные двуколки, но ни одного приличного экипажа. На глаза ей попалась только одна женщина в латаном пальто, вышедшем из моды лет десять назад. Испуганно озирая унылые ряды домов, Сьюзен ощущала свинцовую тяжесть на душе.