Железная роза - Марша Кэнхем Страница 23

— И то, и другое. — Джульетта через плечо оглянулась на Бикома и раздраженно сказала:

— Ну что вы пялитесь?

Помогите мне положить его на койку.

Слуга всплеснул руками и устремился к ней. Вдвоем они дотащили герцога до постели и уложили его. Джульетта налила воды в эмалированную миску и нашла относительно чистую тряпку. Она велела Бикому обмыть кровь с лица и шеи хозяина, а сама принялась рыться в своем морском сундучке, где нашла маленькую золотую шкатулку для рукоделия, захваченную ею с какого-то давно забытого корабля.

Вернувшись к постели раненого, Джульетта увидела, что Вариан лежит с закрытыми глазами, прижав одну руку ко лбу.

— Он без сознания? — спросила она Бикома.

— Нет, несмотря на все его старания, — сдавленным голосом произнес Вариан.

— В данном случае это было бы лучше для вас. Подождем… или вы сможете выдержать несколько стежков?

— Зависит от того, кто меня будет зашивать.

— К несчастью, в настоящий момент выбор у вас не слишком велик. Парусный мастер все еще на борту «Санто-Доминго». Он ухаживает за ранеными с «Аргуса». А поскольку вы запретили мне прикасаться к вам без особого разрешения, то остается Биком.

Она протянула иглу слуге. Тот посерел от страха и закудахтал так громко, что Вариан снова приоткрыл глаза.

— Ax, Господи Боже мой! — вздохнул он. — Касайтесь меня, убейте меня, можете даже пришить мою щеку к ноге, все это не имеет теперь никакого значения.

— Ладно, — сказала Джульетта. — Вы были слишком уж красивый. Шрам только добавит вашему лицу выразительности.

Джульетта кивнула Бикому, чтобы он придвинул стул к постели. Девушка зажгла лампу и велела слуге держать ее, пока она вдевает шелковую нитку в иголку.

— Сказать по правде, однажды я сшила два пальца вместе. Естественно, совершенно случайно. Раны были такие, что я не могла понять, где кончается один палец и начинается другой.

Вариан с трудом глотнул:

— Может быть, вы дадите мне еще рома?

— Нет уж, лучше постарайтесь не шевелиться. А если захотите закричать, сначала предупредите меня, чтобы я не воткнула вам иголку в глаз.

Герцог глубоко вздохнул. Горло у него перехватило, руки сжались в кулаки, когда Джульетта осторожно приложила оторванный кусок кожи на прежнее место и начала быстро и ловко сшивать края раны.

— Хорошо, что вышло так много крови. Рана чистая и быстро заживет. Кроме того, шов идет под волосами. Разглядеть его можно будет, ну, скажем, со ста шагов, не больше.

Глубокие синие глаза открылись и встретились с ее глазами, которые были всего в нескольких дюймах от его лица.

— По правде говоря, — заметила она, медленно протягивая нить, — могло быть гораздо хуже. Вы могли потерять глаз или ухо…

Девушка работала, прикусив от усердия кончик языка.

Закончив работу, она отклонилась назад и нахмурила брови.

— Как вы думаете, мистер Биком, не сочтет ли будущая нареченная его светлости этот шрам чересчур привлекательным? Господи, старина, вы уже можете повернуться и посмотреть на своего хозяина.

Биком приоткрыл сначала один, потом другой глаз.

— Ах! — Он наклонился и даже слегка улыбнулся. — И в самом деле, ваша светлость, капитан говорит правду. Шов проходит около самых корней волос, а стежки такие мелкие, как будто шил самый лучший портной Лондона.

Убрав иголку и нитки в шкатулку, Джульетта отнесла ее в сундук. К постели она вернулась с куском ткани, смоченной какой-то лечебной настойкой, и кувшином, укутанным в промасленную тряпку.

— Как вы думаете, мистер Биком, вы сможете найти путь на камбуз? Там кок приготовил горячее жаркое, чтобы согреть животы матросов, а мой желудок пуст до такой степени, что прилип к спине. Кроме того, там должно быть еще и печенье. И сыр. И еще прихватите кувшин эля, когда там будете, и немного холодной говядины, если она осталась. В общем, скажите коку, что капитан голоден как волк. Он сам сообразит, что ему делать.

Биком посмотрел на Вариана, но на этот раз не стал дожидаться разрешения хозяина и покинул каюту. Джульетта снова присела у постели.

— Будет щипать, — предупредила она, приложила теплое влажное полотенце к его щеке и долго держала так. Вариану показалось, что у него сейчас легкие разорвутся от сдерживаемого крика. Когда нестерпимое жжение прошло, он был почти спокоен, а девушка уже принялась за его руку.

Это была левая рука, именно палец левой руки она и вывихнула ему прошлой ночью. На ладони и запястье этой же руки теперь виднелись кровавые рубцы от каната.

Джульетта обмакнула два пальца в кувшин и набрала немного коричневой вязкой мази. Пахла она отвратительно, но как только попала на ободранную ладонь, боль сразу же утихла.

— Вы сделали ужасную глупость, — наконец сказала Джульетта, — надо же было вылезти на мокрую палубу в этих башмаках с деревянными каблуками и атласными розочками.

Вариан внимательно посмотрел на нее, потом спросил:

— С мальчиком все в порядке?

— Его немного потрепало, ничего страшного. А вот вы произвели на него впечатление! У вас определенно будет защитник, если кто-нибудь вздумает покуситься на вас или посмеяться над вами за вашей спиной.

— Включая вас?

— Я смеюсь вам в лицо, сэр. Вы разве этого не заметили?

— Конечно, заметил, — сухо ответил герцог.

Намеренно избегая его взгляда, Джульетта обратила все свое внимание на его больной палец: смазала его мазью и нежно помассировала распухший сустав.

— Вам повезло, что он опять не выскочил из сустава.

— Мне повезло бы еще больше, если бы и первого раза не было.

Джульетта прикусила нижнюю губу:

— Да, конечно… Вчера вечером я немного погорячилась.

Но вы сами виноваты — выбрали не самое подходящее время, чтобы испытывать мое терпение.

— Господи милостивый, — пробормотал он. — И это ваше извинение?

Она заглянула в глубину его глаз и внезапно ощутила жар во всем теле.

— Вряд ли вы ожидали большего.

— В таком случае я принимаю ваше извинение… если вы примете мое.

— Ваше? За что?

— За то, что я не знаю, когда лучше помолчать.

Его самоуничижительная прямота вызвала у Джульетты легкую улыбку. И снова она ощутила жар, на этот раз еще более сильный, особенно между бедер. Он не отрывал от нее взгляда, и приятное ощущение усиливалось, разливаясь мягкими волнами по всему телу.

— Скажите мне, милорд, только коротко: что вы здесь делаете? Что заставило вас покинуть уютный дом в Лондоне?

Неужели не нашлось никого более привычного к тяготам морского путешествия, чтобы заменить вас?