Солнце и луна - Патриция Райан Страница 23

В дверях конюшни она помедлила в нерешительности. Это было огромное сооружение, способное вместить во много раз больше лошадей, чем требовалось хозяину дома при самом роскошном образе жизни. Над стойлом в дальнем углу горел светильник. Судя по звукам, Хью как раз седлал Одина.

Когда Филиппа пошла по проходу, солома громко захрустела у нее под ногами. В стойле все стихло, потом оттуда появился Хью с уздечкой в руке.

– Что ты здесь делаешь? – спросил он с нескрываемым удивлением.

Облизнув внезапно пересохшие губы, девушка посмотрела на свои пальцы, нервно комкавшие край плаща.

– Каждую ночь, когда ты уезжаешь к другой, я не сплю и думаю… – Филиппа судорожно сглотнула и договорила почти шепотом: – Я мечтаю о том, чтобы ты остался со мной!

Наступила оглушительная тишина. «Ну вот, – подумала она, – все и сказано».

– Это было глупо! – Девушка бросилась прочь.

– Филиппа!

Она лишь побежала быстрее, чувствуя на щеках обжигающий жар стыда. Хью догнал ее у самых дверей, схватил за плечи и повернул лицом к себе.

– Отпусти! – крикнула Филиппа, извиваясь в его руках в попытке высвободиться.

– Это не было глупо!

Хью прижал ее к стене, обхватил ее лицо ладонями и поцеловал – грубо, жадно. Щетина его подбородка оцарапала ей кожу, рукой он взъерошил ее волосы на затылке и рывком запрокинул голову еще дальше. Филиппа ответила на поцелуй. Обняв руками, могучий торс и чувствуя, как перекатываются мышцы на спине под влажным льном рубахи, она лихорадочно повторяла про себя: «Возьми меня! Освободи меня, наконец!»

Хью осыпал поцелуями ее щеки, лоб, виски. От тяжелого дыхания его широкая грудь бешено вздымалась.

– Других женщин у меня нет… – произнес он на одном дыхании. – Есть только ты…

Расстегнув плащ девушки, Хью накрыл ладонями ее груди, заглушив поцелуем ошеломленный возглас. Вместо боли от его грубых ласк она ощущала лишь наслаждение, особенно когда бугорки мозолей на ладонях царапали соски. Поцелуи Хью становились все неистовее, руки ласкали все ее тело. Когда одна проникла между ног, у девушки пресеклось дыхание. Даже сквозь сорочку он должен был ощутить ее жар!

– Я чуть с ума не сошел… я думал, это никогда не случится…

Хью вздернул вверх подол сорочки и приподнял Филиппу, так что ей пришлось обвить ногами его бедра. Там, где они теперь так тесно соприкасались, его желание было более чем очевидно в каменно-твердой плоти под одеждой. Внезапно Филиппа увидела все это со стороны и вспомнила десятки подобных сцен, когда потаскухи с Кибальд-Стрит ублажали своих клиентов. Это заставило ее отшатнуться.

– Не здесь, Хью! Не так!

Он взял ее за талию и поставил на земляной пол. Сейчас они пойдут в спальню, на мягкую перину! Но Хью всего лишь увлек ее в ближайшее пустое стойло и повалил на охапку соломы. Не успела она опомниться, как он навалился сверху. Еще через пару мгновений ноги Филиппы были разведены в стороны и рука Хью задвигалась между ними. Все происходило так быстро, словно ураган застал ее в открытом поле и понес, не давая ни за что ухватиться, не позволяя остановить бешеное движение навстречу неизвестности.

Что-то твердое и горячее скользким кончиком ткнулось между ее ног. От неожиданности девушка ахнула. Ладони протиснулись под бедра, приподнимая ее. Боже, какое оно огромное! Ей будет больно!

– Подожди, Хью! – взмолилась она, упираясь ладонями ему в грудь.

– Не могу.

Он принял нужную позу, раздвинув лепестки ее женской плоти.

– Мне надо что-то тебе сказать!

– Потом.

Хью слегка отстранился, готовясь толчком проникнуть в нее.

– Хью! Не так быстро!

– А в чем дело? – едва вымолвил он, дрожа всем телом.

Волосы почти закрывали его лицо, но Филиппа видела, каких усилий ему стоило сдержаться.

– Это мой первый раз, Хью!

– Что?!

– Это мой первый раз, поэтому помедленнее!

– Ты хочешь сказать – наш первый раз?

– Нет, мой! Я… я еще девственна, Хью.

Несколько секунд он смотрел на нее в полнейшем изумлении, потом прикрыл глаза и грубо выругался.

– Я собиралась тебя предупредить, но все случилось так быстро!

– Я должен был догадаться. – Хью отодвинулся, сел и начал натягивать одежду. – Я и догадывался!

Филиппа тоже уселась. Оправила подол сорочки. Тронула его за плечо.

– Это вовсе не значит, что мы не должны, просто тебе не стоит так спешить.

– Тогда какого черта люди, считают тебя… какого черта?!

– Только так я могу избежать брака, – объяснила Филиппа, не решаясь смотреть ему в глаза.

– Ах, брака! Что ж, это имеет некоторый идиотский смысл. Но ведь ты водила к себе мужчин, а они потом болтали о том, как славно провели с тобой время!

– Они приходили, чтобы побеседовать. Мужчинам свойственно привирать насчет своих побед.

– Их болтовня была тебе только на руку, верно? Так ты и прослыла свободомыслящей? – Хью потер лоб. – Я отказываюсь понимать! Если тебе хотелось иметь подпорченную репутацию, почему было не подпортить ее на самом деле? Какой смысл считаться распутницей, если не быть ею?

– Мне было не по душе заниматься тем, что портит репутацию. Возможно, будь я влюблена…

– Ну да, конечно. Любовь! – Он криво усмехнулся. – Знаете, почему Амур до сих пор не поразил вас своей стрелой, миледи? Потому что колчан его давно пуст! В ожидании истинной любви можно остаться старой девой.

– Именно это и пришло мне в голову.

– Страсти Господни! Так вот оно что! Я понадобился, чтобы избавить тебя от надоевшей девственности.

– Не совсем так. Это не был холодный расчет.

– Правда? – процедил Хью.

– Я этого хотела! – Филиппа, наконец, подняла на него взгляд. – Да, хотела, именно с тобой! Ведь и ты хотел меня… не потому, что я для тебя что-то значу, а просто… просто из животной страсти. – Она помолчала, но он не сказал ни слова. – И это хорошо! – продолжала девушка поспешно. – Это просто здорово, потому что… потому что чувства только все усложняют, а мне нужно всего лишь познать… – она закуталась в плащ, как в кокон, – познать жизнь, набраться опыта. Разве ты сам не говорил этого?