Лаис Коринфская. Соблазнить неприступного - Елена Арсеньева Страница 23

Архонт несколько раз медленно кивнул в знак согласия.

Этого Клеарх уже не выдержал.

— Позволь вмешаться, архонт! — вскричал он. — Не далее как позавчера Лаис была на моем симпосии — и все гости могут подтвердить, что на ней был перстень-дактило. Порфирий даже сделал замечание, что дактило мешает ей подавать килики с вином! Порфирий, ведь ты помнишь? Помнишь, как это говорил?

Стоявший неподалеку толстяк нервно утирал пот со лба, косясь то на прикрытое холстиной тело несчастной жертвы, то почему-то на Мауру. Лицо его было сейчас отнюдь не багровым, а страшно бледным. Он с явным трудом заставил себя кивнуть.

— Что ты этим хочешь сказать, Клеарх? — устало спросил архонт. — Что данкана уже была потеряна, когда Лаис посетила твой симпосий? Но этого никто не может утверждать наверняка. Она могла ее снять, чтобы удобней было носить дактило. А потом снова надеть, но плохо приклеить. Именно поэтому данкана свалилась, когда Лаис душила Гелиодору!

— Да, как я посмотрю, ты все уже решил, архонт? — недобро прищурившись, спросил Клеарх. — Тебе уже все ясно: что было, как это произошло, кто виновник… А ты не припомнишь, по какой причине ты стал архонтом?

— Что ты имеешь в виду? — высокомерно поднял брови управитель города.

— Мы выбрали именно тебя, потому что нам надоел прежний архонт, который слишком уж наслаждался своим правом карать и миловать! — с ненавистью бросил Клеарх. — Он выносил приговоры коринфянам, даже не дав себе труда подумать, повинуясь лишь своим прихотям! Не уподобляешься ли ты ему? И не ждет ли тебя в таком случае та же самая судьба?

— Ты мне угрожаешь? — с ненавистью прищурился архонт. — Ты стремишься любым путем защитить свою преступную любовницу!

— Лаис не была моей любовницей, ибо я свято чту законы храма Афродиты, которые запрещают касаться аулетрид до выхода из храмовой школы, — резко ответил Клеарх. — А защищаю я ее потому, что не верю в ее виновность! Если она кого-то и любила, как любят родную сестру, так это Гелиодору!

— Конечно, любила, но лишь до тех пор, пока не узнала, что ты втайне отдаешь предпочтение Гелиодоре и раскаиваешься, что дал Лаис обещание стать ее первым гостем! Ты хотел бы стать первым гостем Гелиодоры! — закричала Маура.

— Я? — изумленно проговорил Клеарх. — Что за нелепость?!

— Я слышала, как они с Гелиодорой ночью спорили об этом! Все слышали! И Лаис уверяла, что считает Гелиодору уродиной, что не позволит ей отнять тебя у нее! Мы слышали, верно?

Маура обернулась к аулетридам, и все увидели, как некоторые из них кивнули: кто-то с готовностью, кто-то едва заметно…

— Погодите, — растерянно проговорила Никарета, — я не слышала ничего подобного!

— Это было уже потом, после того, как ты ушла, верховная жрица, — заявила Маура непререкаемым тоном.

— Клянусь богиней, — схватилась за голову Никарета, — я в жизни не испытывала ничего ужасней! Что же нам делать?! Надо для начала расспросить Лаис. Я не могу поверить, что она была способна убить Гелиодору, не могу!

Многие девушки и наставницы поддержали ее согласными восклицаниями, однако поэтесса Анита Тегейская мстительно проворчала:

— Кто знает, к чему могут подвигнуть женщину ревность и зависть?..

— Нужно расспросить Лаис! — крикнул Клеарх и вонзил в архонта такой яростный взгляд, что тот невольно поежился.

Семья Азариасов, к которой принадлежал Клеарх, была одной из самых влиятельных и богатых в Коринфе. На голосовании в ареопаге Азариасам принадлежало по два голоса, а не по одному, как прочим, к тому же они имели множество друзей в самых разных отделениях городского управления, так что напоминание об участи прежнего архонта было опасным намеком…

Сам архонт ничуть не сомневался в виновности Лаис, однако открыто ссориться с Клерахом, а также и с другими влиятельными лицами города, которые поддерживали жриц храма Афродиты, было опасно.

— В самом деле, надо ее допросить, — кивнул он примирительно. — Принесите воды и плесните ей в лицо.

— Будь милосерден, Сетос, — сказал Клеарх, и архонт снова вздрогнул, понимая, что Клеарх назвал его просто по имени, чтобы указать ему на его место перед лицом одного из могущественных Азариасов. — Девушка испытала сильнейшее потрясение. Вряд ли она сможет связно говорить сейчас. Дай ей возможность отлежаться, прийти в себя, собраться с мыслями…

— И выдумать для себя какое-нибудь оправдание? — взвизгнула Маура. — Или вовсе сбежать?! Ты стараешься защитить убийцу, Клеарх?

Архонт вздохнул. Он сейчас отчаянно завидовал этой тощей смуглой аулетриде в огромном белокуром парике. Она ничуть не боялась влиятельного представителя семьи Азариасов, а он… А он-то побаивался, честно говоря.

Однако на помощь пришла Никарета.

— Пусть простит меня архонт, — сказала она уже окрепшим голосом, — однако сейчас заниматься дознанием не время: ведь выпускное испытание еще не закончено, а оно должно быть доведено до конца, иначе мы еще больше разгневаем богиню. Мы продолжим испытание, а Лаис…

— Пусть ее заберут в темницу, — кивнул архонт милостиво. — В городскую темницу.

— Нет! — вскинула руку Никарета. — Вина девушки еще не доказана, и пока она — еще аулетрида храма Афродиты. Ее жизнь принадлежит богине, а не городским властям! К тому же погибшая — тоже аулетрида. Значит, городские власти вообще не должны вмешиваться в эту историю. Кроме того, в прошлом году Лаис спасла наш храм от осквернения и позора, а значит, спасла от позора и Коринф. Она заслуживает хоть некоторого снисхождения.

— Снисхождения за убийство аулетриды? — не унималась Маура.

— Если убийство совершила она, ее покарает богиня, — кивнула Никарета. — Если она невиновна, богиня защитит ее, как уже защитила однажды. Мы отправим Лаис в темницу кошмаров — и там решится ее участь.

Все аулетриды, которые поступали в школу вместе с Лаис, вспомнили, как верховная жрица в первый же день рассказывала им о наказаниях, которые применяют в школе: за драку, кражу или скандал бросают в верхнюю темницу, за вторичную провинность жди порки, но самое страшное наказание — нижняя темница, или темница кошмаров, в которой, как сказала Никарета, начинаешь мечтать о порке. И еще она добавила: «Тех, кто остается после темницы кошмаров в живых, мы изгоняем из школы».

Тех, кто остается в живых…

— Темница кошмаров! — с ужасом зашептались аулетриды. — Она ведь не выйдет оттуда живой!

Архонт после некоторого размышления кивнул, однако украдкой покосился на Клеарха.

К его удивлению, несговорчивый Азариас тоже кивнул. Да, Клеарх готов был сейчас поддержать Никарету и архонта, потому что понимал: какой бы ни была эта темница, она уж определенно не кошмарней городской тюрьмы, где вместе содержатся самые страшные преступники и мелкие мошенники, где Лаис была бы сразу изнасилована и не дожила бы до рассвета, особенно если кто-то из недоброжелателей пленницы шепнул пару слов на ухо старосте тюрьмы и поставил перед голодными людьми миску с мясом да подбросил несколько лишних хлебов. За возможность утолить голод там кого угодно удавят, а не только невинную девушку!