Приди, мой герой! - Кристина Додд Страница 23

Тюрьма в Брамли-Холлоу была построена несколько столетий назад. Крепкое здание предназначалось для самых отвратительных преступников, но за всю историю его существования тут было мало обитателей – случайный пьяница да, как гласит легенда, гнусный убийца. Однако за последние сто с небольшим лет здесь видели только сменявших друг друга предков Холмса.

Недостаток обитателей не означал, что две камеры, разделенные тяжелой железной решеткой, не готовы принять узников. В каждой находились узкая койка, застеленная грубым одеялом, и ведро.

Холмс, возмущенный тяжестью преступления заключенных, относился к своему долгу с предельной бдительностью. Но нельзя было сказать, что ему совершенно чуждо сострадание, поскольку он повесил между камерами одеяло, чтобы мисс Смайт могла уединиться, и дал ей свечу, чтобы она не боялась.

Потом он запер камеры и двери. После нескольких дней слежки он очень хотел, чтобы эта норовистая невеста была у него под рукой, тогда и самому можно спать спокойно.

Аманда, поглядев на мерцающее пламя свечи, вздохнула. Так вот где закончится ее великое приключение. В одиночной камере, с запертым по соседству мужчиной, которого она любила. С таким же успехом его могли бросить в парижскую тюрьму – железная решетка разделяет их не хуже расстояния. Теперь она никогда не доберется…

Она покачала головой. Джемми ведь не хотел обмануть ее – он флиртовал с ней из жалости. Подумать только, косолапая! А она ведь начала верить, что все ее глупые мечты могут осуществиться.

Аманда села, обхватив руками колени, и изо всех сил старалась не расплакаться. Особенно перед ним.

– Вы могли бы повременить с признанием и сделать его после первого танца, – проворчал из своей камеры Джемми. – Я с нетерпением его ждал. Сто лет не танцевал.

Аманда фыркнула:

– Приберегите свои чары для кого-нибудь другого.

Она услышала, как заскрипела койка, когда Джемми сел.

– Что, черт возьми, вы хотите этим сказать?

– Это значит, что я все слышала. Все, что вы говорили обо мне своим приятелям. Назвали меня косолапой. Как я могу забыть вашу фразу: «Пожалейте меня. Я должен танцевать с ней первый танец»? Так что не тратьте слов, я прекрасно знаю, что вы никогда не хотели танцевать со мной. – Аманда смахнула непрошеные слезы.

– Вы слышали все это и думали… Вы поверили, что я… – К ее досаде, Джемми захохотал. – Неудивительно, что вы сбежали, дорогая.

– Конечно. Я не собиралась оставаться и терпеть оскорбления.

Он пересек камеру и сдернул разделявшее их одеяло. Его пальцы сквозь решетку потянулись к ее плечу, но Аманда отпрянула и стала отодвигаться, пока не оказалась на самом краю койки.

– Аманда, моя дорогая Аманда, я говорил не то, что думаю. Совсем нет. Разве вы не понимаете, что я был вынужден наговорить этим легкомысленным типам любые небылицы, иначе они остались бы и узнали правду?

– Поберегите свое красноречие. Мне безразличны ваши слова, – бросила она, накинув одеяло на плечи. – Вы никогда не питали ко мне интереса. Просто жалели меня, и только.

– Черт! – пробормотал Джемми. – Хорошо, если хотите знать, я сказал это, потому что боялся. Говорю вам, боялся.

Аманда недоверчиво фыркнула, но потом украдкой взглянула на него и увидела на его лице явное отчаяние. Не то чтобы это ее интересовало, нет, нисколько! И все же страсть в его голосе отзывалась в ней, вселяла надежду, которой она не посмеет поверить, – она это знала.

Но благодаря этой надежде она отважилась тихо спросить:

– Чего вы боялись?

– Что, войдя в бальный зал, вы поймете, какой у вас выбор мужчин. Вы сможете выбрать, кого захотите. И если дело обстоит так, то почему вы захотите выбрать меня? Если уж на то пошло, кому я нужен – никчемный, хромой, израненный отшельник?

Его слова нашли отклик в ее душе. Аманда прекрасно знала это состояние, потому что точно так же думала о себе, пока не оказалась в объятиях Джемми.

Она медленно поднялась с койки и повернулась к нему. Какая женщина захочет его? Любая, у которой есть глаза, думала она, глядя на него.

Одетый для бала, Джемми был воплощением элегантного джентльмена – от темного фрака, белоснежного галстука и богато вышитого жилета до облегающих бриджей. Твердая линия подбородка, широкие плечи, проницательный взгляд говорили о мужской силе и сулили обещания, от которых трепетало бы любое женское сердце.

Больше того, она видела его честные пристальные глаза, слышала боль в его словах, чувствовала благородство намерений.

Его шрамы, нога? Какое это имеет значение?

И все же он не мог поверить, что кто-то, а тем более она увидит не только его недостатки. Для нее они были лишним свидетельством того, что этот человек живет по своим убеждениям, следует своим идеалам, а не предается бессмысленной похвальбе за портвейном и сигарами.

– Так вот вы как обо мне думаете? Что мои чувства к вам такие… такие переменчивые? – Аманда скрестила на груди руки. – Если на то пошло, а почему вы захотели бы выбрать меня?

Они испепеляли друг друга взглядами, уверенные в своем мнении, и каждый боялся первым признать правду, которая могла означать их счастье или глубокое отчаяние.

– Черт, – махнул рукой Джемми. – Забудьте все, что я сказал. Думайте обо мне что хотите. – Бросившись на койку, он устремил глаза в потолок. – И все-таки мне жаль упущенного танца.

– Он был бы не первым, – бросила Аманда, водя носком туфли по холодному каменному полу. – Мы с вами танцевали несколько лет назад в «Олмаке».

Какая разница, что он узнает правду сейчас! Ее родственники так близко, что скоро все ее тайны откроются.