Ночные желания - Николь Джордан Страница 23

Рейн, похоже, был готов к такому повороту беседы.

— Меня это не смущает. По правде сказать, мне ваша прямота так же по душе, как и ваша честность.

Мадлен, действительно, была с ним откровенна, считая, что немного для него значит. Но теперь она ощущала неловкость.

— И я для рас слишком некрасива, милорд. То, что вы делали предложение герцогине, только подтверждает это. Вы мужчина, и в супруге вам необходима женская привлекательность.

— Вовсе не обязательно. Красота может стать причиной ревности и соперничества. Я намного выше ценю преданность.

Хотя она понимала, что граф не вкладывал в эти слова пренебрежительного смысла, ее передернуло. Отведя взгляд, Мадлен сварливо проворчала:

— Если вам нужна преданность, купите себе собаку.

Граф не засмеялся и даже не улыбнулся, вопреки ее ожиданиям. Вместо этого он нежно взял ее за подбородок и заглянул в глаза.

— Вы не очень высокого мнения о своей привлекательности, правда?

Он, походке, читал ее мысли, и это лишало девушку присутствия духа.

— Не вижу смысла заниматься самообманом.

Взгляд Хэвиленда потеплел.

— Возможно, вы и не являетесь сногсшибательной красоткой, но и дурнушкой вас не назовешь. А ваш живой нрав с лихвой восполняет все недостатки.

Хэвиленд, видимо, пытался подбодрить Мадлен, но его слова жестоко ранили ее. Несмотря на то, что в них была одна лишь правда — она никогда не была и никогда не будет красавицей.

Скрывая обиду, девушка ответила деланно беззаботным тоном:

— А сейчас кто льстит?

Но его ответ был серьезным:

— Я бы никогда не стал оскорблять вас ложными похвалами, зная, что вы их так же не терпите, как и я.

Она вздохнула.

— Нет смысла продолжать этот разговор, лорд Хэвиленд. Я благодарна вам за ваше великодушное предложение, но вынуждена его отклонить.

Он помолчал.

— И вы не хотите даже обдумать его?

— Нет.

Она не позволит себе надеяться, ибо это принесет одни лишь разочарования.

— Все же прошу вас поразмыслить над моим предложением, оно будет некоторое время в силе, и вам нет необходимости принимать решение прямо сейчас.

— Пока вы не найдете кандидатуру, прельщающую вас больше, чем я, — пробормотала Мадлен, не в силах сдерживать переполнявшую ее горечь.

Хэвиленд посмотрел ей прямо в глаза.

— Ставлю вас в известность: меня прельщаете вы.

— Правда, что ли? — ее скептицизм граничил с сарказмом.

— Правда, — спокойно ответил он. — Вы не учли одно из главных ваших достоинств.

— Какое?

— У вас потрясающее тело.

Ее сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Она нечаянно встретилась с графом глазами.

— Откуда вы это знаете?

— А я видел вас в ночной рубашке, помните?

— Но у меня очень закрытая рубашка.

— Тогда скажу иначе. Я чувствовал вас в ночной рубашке.

Мадлен не знала, радоваться ли такому комплименту. По крайней мере, Хэвиленд, казалось, был искренен.

— Я бы все-таки предпочла, чтобы главным моим достоинством был мой разум, — наконец пробормотала она.

Он улыбнулся своей ленивой, обворожительной улыбкой, которая всякий раз неизменно околдовывала ее.

— Поверьте, ваш ум я также очень высоко ценю.

Впрочем, она не настолько глупа, чтобы поверить, будто он хочет ее.

Мадлен выпрямила спину, готовясь сопротивляться его обезоруживающей улыбке.

— Причину вашей настойчивости, лорд Хэвиленд, я вижу в вашем нежелании примириться с тем, что я отказываю вам, богатому и красивому графу. Вы привыкли легко покорять женщин. Но легко покоряться не в моем характере.

— Я бы очень удивился, если бы было иначе. И вы можете звать меня по имени… Рейном.

Она напряглась от того, что он коснулся ее руки.

— Я не желаю такого сближения с вами.

— А я желаю. И обычно добиваюсь своего, милая Мадлен.

Его взгляд потеплел от улыбки и еще от чего-то, чему она не могла подобрать названия. Ей показалось, что это… желание.

Но она, наверное, ошиблась. Или не ошиблась, и он подделал такое выражение, чтобы сломить ее решимость противостоять его уговорам. Так или иначе, но этот прием был чрезвычайно действенным.

Еще более действенным оказался его поцелуй, когда он поднес ее руку к губам и прижался к ее пальцам. Даже сквозь тонкую кожу перчатки она ощутила его тепло.

— Я считаю вас необыкновенной женщиной, — тихо вымолвил граф. — И я очень сильно желаю вас.

А Мадлен отчаянно желала вырвать свою руку и не находила в себе сил — она лишилась их от его легкого прикосновения. А когда другой рукой Рейн обнял девушку за плечи, ее часто стучавший в висках пульс зашелся бешеным галопом.

— Вы не желаете меня, лорд Хэвиленд, — запротестовала она срывающимся голосом. — Вы просто пытаетесь склонить меня принять ваше предложение.

— Конечно, я пытаюсь склонить.

Он оставил руку Мадлен и легко провел тыльной стороной пальцев по ее щеке.

— Желаю ли я вас? Думаю, мне нужно просто показать вам это.

Она подалась назад, но это было бесполезно. Хэвиленд склонил голову и накрыл ее губы своими, обдавая жаром и захватывая ее рот в свое полное владение.

Мадлен затрепетала, ощутив его пьянящий поцелуй… теплые, искусительные движения, медленное проникновение языка. Лаская ее собственный, сплетаясь с ним, он наполнял девушку желанием.

Его дурманящие прикосновения быстро возбуждали ее, как он того и добивался. Встревоженная его успехом, Мадлен предприняла последнюю попытку сопротивления. Она уперлась ладонью в его грудь, ощутив под покровами дорогих одежд сталь мускулатуры.

Неожиданно ее протест привел к тому, что Хэвиленд прекратил поцелуй, поднимая голову.

— Этот поцелуй, — с трудом выговорила она, — только подтверждает, что вы мастер приводить женщин в трепет.

— Я привел вас в трепет, дорогая?

— Да, привели… черт вас побери!

— Но ведь я только начал.

Голос его звучал игриво, но в глазах пылала страсть.

— Лорд Хэвиленд… вы не сможете меня соблазнить…

— Смогу, любовь моя.

Он обхватил ладонью ее затылок, касаясь пальцами чувствительной кожи шеи.

— А теперь молчите и не мешайте мне целовать вас как следует.

Он наклонил голову и прижал свои губы к ее рту плотнее, проникая все глубже. Ощутив обжигающий шквал наслаждения, обрушившийся на нее, Мадлен перестала дышать. Он пылко и ненасытно впивал ее, его язык выпрашивал, дразнил, овладевал.