В вихре страсти - Кристи Келли Страница 23

— Если вы намерены сохранить за собой роль моей любовницы, вам необходимо научиться пить.

Он закрыл за собой дверь, провел Викторию по комнате и усадил на стул рядом с камином. Она приложила ладонь ко лбу:

— Почему здесь все кружится?

— Здесь все стоит на местах. — Энтони добавил в камин угля, чтобы хватило до утра. — Вы пьяны.

— Нет! Ни в коем чучае… Кажется, я оговорилась?

— Да, и ваша оговорка только подтверждает мою правоту. Вы слишком много выпили.

Она, пошатываясь, поднялась со стула:

— Я вовсе не пьяна. И почему вы не рассказали мне о том, что Энкрофт — кузен Элизабет?

— Я не ожидал, что эта тема может всплыть в разговоре, иначе предупредил бы вас.

— Нет, вы специально промолчали. Это была проверка, не так ли? Вы хотели посмотреть, как я поведу себя при встрече с человеком, который близко знаком с моими друзьями. — Она скрестила руки на груди. — Я выдержала испытание?

— Нет. Вы впились в меня взглядом, словно ожидали подсказки, как раз тогда, когда должны были смотреть на Энкрофта.

Как она догадалась, что он устроил ей проверку? Когда они неожиданно во дворе встретились с Энкрофтом, она никак не отреагировала на его имя. Энтони решил воспользоваться случаем и посмотреть, сохранит ли она внешнее спокойствие при знакомстве даже не с приятелем, а с родственником ее друзей. И если бы Николас не упомянул Эвис, тогда Энтони сам непременно нашел бы повод вставить в разговор имя Элизабет.

— Да, вероятно, мне нужно было все время пожирать глазами Энкрофта. В конце концов, он же намекнул, что подыскивает себе новую любовницу.

Энтони рассвирепел и, быстро подойдя к ней, притянул к себе:

— Не советую делать ничего подобного. Пока я плачу вам, вы будете смотреть только на меня.

Он заметил, как сверкнули ее голубые глаза, и вздрогнул. Мучительное и совершенно неуместное желание вновь охватило его. Он знал, что не имеет права дотрагиваться до нее после того, как поступил с ней десять лет назад. Но вопреки доводам рассудка он склонялся к ней все ниже и ниже. Она все поняла. Ее глаза расширились, а прекрасные губы приоткрылись в ожидании поцелуя.

Однако стоило Энтони прижать ее к себе и закрыть глаза, как Виктория резко оттолкнула его.

— Вы отдаете себе отчет в том, что делаете? — воскликнула она. — Может быть, я и пьяна, но не настолько!

— Да, разумеется, — пробормотал он. Очевидно, чтобы вынести его прикосновения, ей необходимо было бы напиться до полного бесчувствия. Он отошел и отвернулся, спасаясь от дурманящего аромата ее духов.

— Мне нужно переодеться, — со вздохом сообщила Виктория.

— Отправляйтесь за ширму.

— Я не справлюсь с корсетом. Мне нужна помощь. Вы говорили, что леди Фарли предоставит мне личную горничную.

О Боже! Кажется, ему придется расшнуровывать корсет и голодными глазами смотреть на ее обнаженное тело. Нет, такого искушения он не вынесет, он умрет — там, за ширмой, не сходя с места. Если бы он не был круглым дураком, то провел бы предыдущую ночь с одной из девиц леди Уайтли и, удовлетворив плотские потребности, налегке отправился в дорогу. Тогда, вероятно, у него имелись бы шансы пережить эту пытку.

— Я помогу вам распустить шнуровку корсета, — наконец вымолвил он.

Виктория обернулась и заметила:

— Уверена, у вас богатый опыт по этой части.

— Немалый. — Он указал на ширму: — Не забудьте ваш ночной наряд.

Она достала из дорожной сумки увесистую фланелевую ночную сорочку и взглянула на него.

— А где ночная сорочка, которую купил вам я?

— В дорожном сундуке. Но я не собираюсь носить такое в вашем присутствии.

Она настороженно смотрела на него, и он понимал ее беспокойство.

— Спите, в чем пожелаете. Я только расшнурую ваш корсет, ничего больше, — мягко сказал он. — Даю слово.

— Превосходно. Слово распутника, завсегдатая борделя и игрока дорого стоит. Теперь я чувствую себя в полной безопасности. — Виктория удалилась за ширму и добавила: — А еще нужно, чтобы вы помогли мне расстегнуть пуговицы на платье.

Его вздох больше походил на стон.

Энтони шагнул за ширму и принялся за дело. Он осторожно расстегивал пуговицы, одну за другой, одну за другой… И перед его жадным взором постепенно представала жемчужная кожа ее обнаженной спины. Все, пуговицы кончились. Дрожащими руками он приспустил платье на плечах.

— Я могу, сама снять платье, — поведала Виктория хриплым шепотом.

Если бы с ней творилось то же, что и с ним! Он ждал, пока она снимет платье, и кровь стучала у него в висках. Черт возьми! Он уже близок к помешательству.

— Не могли бы вы теперь распустить корсет?

Он мог бы еще и не такое. Он мог бы расшнуровать корсет, снять его вместе с нижним бельем, затем уложить ее на кровать и до утра заниматься любовью. И только одного он не мог — позволить себе все это.

— Готово, — сказал он, быстро справившись с корсетом. Потом прошел по комнате, обхватил столбик кровати и глубоко вздохнул.

— Благодарю.

Тихое шуршание одежды рождало в его воображении соблазнительные видения обнаженного женского тела. Услышав звук ее шагов, он не обернулся. Он не хотел видеть ее в ночной сорочке. Даже во фланелевой. Так будет лучше.

— Вам нехорошо? — спросила Виктория. — Выдержитесь за этот столбик, словно без него упадете.

— Я прекрасно себя чувствую, — произнес Энтони и, сделав над собой усилие, наконец, повернулся и увидел, что опасался напрасно — фланелевые доспехи надежно скрывали ее тело. От подбородка до кончиков пальцев на ногах.

Виктория засмеялась:

— Я думала, вы скажете, что моя сорочка совершенно не подходит для любовницы.

Ну и зачем напоминать ему о том, как она могла бы выглядеть в откровенном ночном наряде?

— Вы правы. Для настоящей любовницы ваша сорочка никак не подошла бы, а для мнимой вполне сгодится.

— А я никогда и не стану настоящей, — прошептала Виктория.