Соврати меня - Яна Лари Страница 23

– Слышь, что пишут? Оказывается, пик самоубийств приходится на понедельник. По-моему, это знак, – задумчиво тянет Дима, листая ленту новостей в своём смартфоне. Моя рука замирает, так и не донеся бутылку до рта. – Как думаешь, Маша ко мне вернётся, если я сигану с крыши? Высота в два этажа, плюс кусты... Думаю, обойдусь максимум парой переломов.

– Отличная идея, валяй, – передаю ему виски, а заодно отрезвляю глотком бодрящей правды: – Пока в дурке отлежишь я как раз ей предложение сделаю.

– Козлина ты, Мир, – морщит он нос. – А ещё на крови братались.

С тоской смотрю на белобрысую макушку друга, развалившегося рядом на траве и удобно устроившего голову на моём бедре в то время как я крайне символично подпираю спиной ствол самой голубой из всех голубых елей округи. Идея дождаться возвращения Маши в сквере напротив ворот её дома возникла спонтанно и только бог знает, чем она в итоге обернётся. Так было всегда любой посредственный кипишь мы в два счёта превращали в лихую авантюру. Всегда и во всём вместе, пока нас не разлучили километры. И Маша.

Сейчас мы на пару часов вернулись в детство, и это то, ради чего стоит искать адекватный выход. А пока у нас дружба – не дружба, шаткий баланс между братской любовью и желанием перегрызть сопернику горло. Так не должно быть. Дима не должен смотреть на меня так, будто я его предал, а я не должен отводить взгляд, как если б сделал это на самом деле. В итоге мы с обеда кормим здесь комаров, и буйную фантазию прохожих, потому что прежде чем решить, как быть с Машей, хорошо бы разобраться что вообще происходит.

– Дим, а с чего такая уверенность, что она с мужиком, а не у какой-нибудь подруги?

– Кто, Маша? – отстранённо уточняет друг, просматривая страничку паучонка в инстаграме.

В зарослях запевает сверчок.

Воздух жаркий, влажный: сумерки пропитаны вечерней росой, прогреты раскаленными тротуарами и влитыми в себя градусами. Прикрыв глаза, пытаюсь полной грудью вдохнуть манящую эхом прошлых лет безмятежность. Бесполезно. Какое-то новое чувство поперёк горла встаёт и ломает голос кусачей иронией.

– По-твоему мне интересна жизнь твоих однодневок? – шлепком размазываю по плечу очередного кровопийцу. – Конечно Маша.

– Она взяла тайм-аут. Считай, послала, только культурно, – в его нетрезвом бурчании появляются обиженные нотки и меня почти неудержимо тянет заржать. Абсурдное в своей непоследовательности желание. В данном случае смех это всего лишь звон натянутых нервов.

– Не обязательно.

– Не скажи. Утром я случайно становлюсь свидетелем того, как Маша покупает себе совершенно блядский комплект нижнего белья, а уже вечером она приглашает меня в гости. Угадай для чего? Чтоб заявить окрылённому мне, что нашим отношениям чего-то не хватает. Не хватает! Ещё бы! Я год пытаюсь заполнить этот пробел. Почти дожал. Вот какого чёрта ты влез тогда в окно?!

– Соскучился, – любовно треплю его по голове.

Гуляющая с сыном семейная пара при виде нас сворачивает в сторону. Женщина косится с любопытством. Мужик брезгливо сплёвывает. Я мысленно показываю ему средний палец, признавая, что мы расположились достаточно живописно, чтобы вне сомнений быть причисленными к представителям сексуальных меньшинств. Впрочем, меня чужое мнение, как всегда, не колышет.

– Я считал нас друзьями, – вздыхает Дима, приподнимаясь, чтобы нашарить в траве выпавший из руки смартфон.

– Я тоже, – потираю затёкшую ногу, но почти сразу вытягиваю её обратно, чтобы Дима мог удобно улечься. – Мы квиты. Я тебе обломал планы, ты мне. Думаешь, этого достаточно, чтобы переступить через общее прошлое?

– Чёрт знает, – возвращает он мне бутылку. – Сегодня я был готов тебя убить.

– Из-за Маши?

– Ну. Поставь себя на моё место. Где ей ещё быть с утра пораньше? Решил, бесшабашный Мир и здесь меня уделал.

– Мы разве соревнуемся?

– А то нет.

С силой провожу ладонью по лицу, поражаясь комедии положений. Я сколько себя помню, уважал друга за сдержанность, а он всё это время завидовал моей разнузданности. Мы знали друг друга разными: беспечными и разбитыми, робеющими и рисковыми. Мы знали друг друга разными, но в упор не разглядели друг в друге главного.

– Дим, а при чём здесь Маша?

Но он меня будто не слышит.

– Вот дерьмо! – Диму буквально подбрасывает. Друг пару секунд ловит ртом воздух, затем просто протягивает мне телефон. Теперь уже я чувствую, как лёгкие начинают работать вхолостую. – Полюбуйся, выложила свежие снимки. С пылу с жару, чтоб её!

Если до сегодняшнего дня я считал себя махровым эгоистом, то при виде того, как жизнерадостную Машу обнимает какой-то смазливый хмырь, в полторы нашей с Димой мышечной массы, понимаю что садист из меня выйдет ничуть не худший. И первым же образом, который генерирует моя больная фантазия является бычья шея молодчика крепко перетянутая трусами, потому что другой одежды на нём, собственно, нет.

– Это как понимать? – плюхается рядом Дима. – Смотри, там видно часть дивана со съехавшим покрывалом. И край стола: бокалы, клубника, шампанское... Чёрт, он своей перекачанной тушей весь обзор закрыл. Ох, ты ж ё моё! Видишь, бретелька из-под сарафана белая торчит? Сто пудов тот комплект, что Машка вчера покупала. С чего она вообще так раскраснелась? Думаешь...

– Выпила, – хмурюсь, отдавая другу смартфон. Жадный глоток обжигает горло огнём, выбивая из меня шумный выдох. – Она выглядит счастливой...

И понимаю, что злость почти так же сильна как облегчение. Кто бы он ни был, Маша явно не чувствует себя в опасности. Однако жжение в груди прямо пропорционально горящему в её глазах восторгу. Потому что с ним Маша явно не чувствует себя в опасности. А со мной – трясётся даже сильнее, чем трепещет. Не хочу так, но как вернуться в начало, как это исправить не знаю.

– Позвони ей.

Дима качает головой.

– Она предупредила, что не станет отвечать.

– Ты проверял?

– А чем я, по-твоему, всю ночь занимался? Надирался и звонил, – Дима, полностью разделяя мою жажду крови, продолжает таращиться в смартфон стеклянным взглядом убийцы. – Глянь, ламповый телик... Боже, где она откопала этого бича?

– Вот именно, – цежу, сминая в кулаке вырванный с корнем пучок травы. – Нас таких успешных променяли на первого попавшегося бича.

– Да ну, ересь какая-то. Когда б она успела? Может, родня?