Теневой каганат - Лилия Талипова Страница 23

– Стояна! – Воскликнула Ада.

Подбежав к няне, она заключила ее в объятия. Это была женщина средних лет с волосами цвета чая с молоком и карими глазами. Она была счастливой обладательницей пышной фигуры и округлых форм. Рядом с ней маленькая худая Аделаида выглядела как девочка с ноготок.

– Проснулась, радость моя! – Улыбнулась Стояна. – Доброе утро. Будешь кушать?

– Буду, – отозвалась девочка, не отрываясь от няни.

– Как же ты будешь, если еще не умывалась? – Игривым голосом спросила женщина.

– Я умоюсь, честно! – Запротестовала Ада.

– Тогда беги, – она погладила девочку по спине. – Иван уже в саду, так что поторопись, пока он не съел все варенье.

– Вот ведь, – начала девочка, желая как-то оскорбить двоюродного брата. – Гад!

– Ну-ну, – Стояна погладила ее по голове. – Не надо обижать моего сыночка, – мягко и с улыбкой на лице парировала она выпады девочки.

В ответ та лишь покрылась краской и буркнула.

– Ладно.

Приведя себя в порядок, она вышла в беседку, где ее ожидали блины, полная банка варенья, подготовленная заботливой Стояной и остывающий чай. Девочка покосилась на баночку, стоявшую рядом с Иваном и обнаружила, что она почти пуста, от чего не удержалась от ласкового словца.

– Вот ведь жук!

– Спать меньше надо, – ехидно улыбался он. – Вот так проснешься, а в доме ни крошки. Это я все съел.

– И куда в тебя помещается, ты ведь от горшка два вершка, – усмехнулась Ада, протягивая руку к горе блинов.

– Вообще-то я вырос, – обиженно пробубнил мальчик. – Мне уже 16.

– А ты все равно коротыш, – довольная собой Аделаида запихивала в рот щедро смазанный сметаной и земляничным вареньем блин.

От чая пахло смородиной и мелиссой, она сделала большой глоток, блаженно щрумкая.

– Никакого воспитания, – вздохнул Иван. – Ты жуй, подавишься ведь, – он взял полотенчико и заботливо вытер сестренке лицо.

Его покрытое юношескими прыщиками лицо расплылось в улыбке.

– Не смейся надо мной! – Обиделась девочка.

– Как не смеяться, если ты смешно ешь? – Хихикая ответил он.

– А вот и мы! – Пронесся тоненький девичий голосок откуда-то со стороны ворот.

За голосом последовала и его обладательница. Издалека завидев Аделаиду с Иваном, она галопом понеслась вперед.

– Ада! – Кричала она на бегу.

Аделаида сидела, стараясь скорее прожевать блин, который так не хотел спускаться в желудок. Запив его чаем, она едва успела справиться с этой задачей, прежде, чем на нее накинулась малышка Виктория. Девочка была до того худощавая, что с ее матерью, казалось, их объединяло только лицо.

Вскоре показались головы Бориса, Радима, Сив, короля Василия и королевы Евы. Семья не так часто собиралась вместе, поэтому каждый такой случай был особенный. В такие моменты Ада чувствовала себя частью чего-то большего, частью настоящей семьи.

Выкарабкавшись из объятий сестры, Ада была вынуждена встать и поклониться Его и Ее Высочествам. И хоть формальности принято соблюдать везде, и всегда, здесь можно было немного отступить от обычаев. Как и поступил Василий, крепко обняв племянницу.

– А где же Воила и Житомир? – Поинтересовалась Ада.

– Скоро будут, – ласково ответил Василий. – Неужто маленькая проказница соскучилась по своим братьям?

От смущения щеки Ады покрылись легким румянцем и она поспешила сменить тему.

– Они обещали показать, где цветут васильки. Обещали научить плести венки, – констатировала она, сделав самый важный вид, на который только была способна.

– Уверен, мои сыновья не сведущи в искусстве плетения венков. Но самое красивое васильковое поле они тебе покажут, не сомневайся, – он погладил ее по голове. – Только если кое кто проявит терпение, – он подмигнул, от чего девочка заулыбалась шире собственного лица.

– И я пойду, – заявила Виктория.

– Только если будешь хорошо себя вести, – ответила Ада, чем вызвала неподдельный взрыв хохота присутствующих.

От души посмеявшись, все стали расходиться небольшими группами по своим делам: кто-то направился к беседке и налил себе добрую чашку чая, другие разлеглись на лужайке, третьи направились в дом.

– Милая, не поможешь мне выбрать платье? – Спросила Сив, обращаясь к дочери.

По мнению Аделаиды, ее мать обладала самым мягким в мире характером и самым большим сердцем. Она никогда не ругала свою дочь, не наказывала и редко в чем-то отказывала. Аделаида с ранних лет усвоила, что если не злоупотреблять добротой, то добиться можно куда большего, чем просишь. Она всегда была готова помочь матери, даже в таком нелегком деле, как выбор наряда.

Сив кружила у зеркала в своих покоях в платье, что подобрала для нее Ада. Ее огонь в глазах был заразительный, казалось, она может согреть им любого, кто коснется его. Так и Радим из пропойного гуляки стал самым верным семьянином. Такова была магия Сив – девушки, что прибыла из северных земель, чтобы сосватать свою сестру Еву на будущем короле Василии.

В комнату вошел отец Аделаиды. Он, скрестив руки, облокотился на дверной косяк и с любопытством наблюдал за тем, чем же заняты самые дорогие женщины в его жизни.

✶✶✶

Сон остается сном. Каким бы счастливым он не был и как бы тяжело не было возвращать в настоящий мир, того требует жизнь. Ведь здесь настоящие люди, живые. Они нуждаются в ней больше, чем умершие. Она должна позаботиться о них.

По щеке Аделаиды прокатилась скупая обжигающая слеза. Сердце горело от тоски. Как жаль, что ее девочка Ана никогда не увидит тех дней.

– Не стоит об этом жалеть, – теплый мужской голос откуда-то из-за спины.

Это заставила Аду резко обернуться и одарить гостя потерянным взглядом.

– Не смотри на меня так, – ответил он на этот жест. – Да, я знаю, о чем ты думаешь.

– Ты что здесь делаешь? – Пробубнила Ада недовольным голосом.

– Сплю, – коротко ответил он. – Точнее спал, пока тебе не начал сниться кошмар. Пришлось вмешаться.

– Так это твоих рук дело? Но откуда ты уз, – она не закончила фразу, тут же отдернув себя.

Ей не хотелось с ним об этом говорить. Эти воспоминания слишком личные и не было совершенно никакого интереса доверять их кому-то.

– Тебе пора, – коротко отрезала женщина.

– Ну нет, это ведь наше семейное ложе, – возмутился Виктор.

– Это моя кровать, – она сделала акцент на слове «моя».

– Жестокая ты женщина, Аделаида Духовете, – он сделал обиженное лицо, за которым очень старательно прятал улыбку.