Противоположности - Дарьяна Кадет Страница 23

— Эй, т-с-с-с, — кто-то шепнул Николь практически возле уха.

Она поворачивает голову, подмечая свою блудную подругу. По-видимому, та пробралась на корточках в аудиторию — ведь прошло уже почти пол-лекции, и сейчас она с немного придурковатой улыбочкой доставала тетрадь и запустила ручку меж зубов (дурная, кстати, привычка грызть колпачки).

— Ты где была? — шепчет в ответ Николь, но всё же отвернулась обратно к преподавателю, поспешно зарисовав детали схемы, которые успела упустить из-за внезапного появления Мэй. Дурнушка ведь потом опять будет бегать за ней, канюча о помощи, вынуждая её закатывать глаза и сдерживать желание надавать подзатыльников с утверждением «а нечего пропускать лекции».

— Я тебе потом как-нибудь расскажу, — и она хихикнула, хватая свою короткую прядку, закрывая ею глаза, для большей игривости.

Что за чудаковатое поведение даже для такой, как Мэй? Николь хмурится, а затем приподнимает брови. Ладно, если она так решила, пускай будет, но странное ощущение. Она же не из тех, кто сдерживает свои эмоции, стараясь поскорее их выплеснуть, а тут такая загадочность. Умалчивает? Что скрывает? Николь чувствует недоговорённость, и она ей определённо не нравится. Что такого произошло, что резкие и даже режущие изменения в привычности сменили ход действий в поведении Мэй Хэйз? Она, честно, хочет об этом подумать, но и в то же время думает: «А надо ли это?» Её не волнует. Действительно, что там может взбредить в её легкомысленной голове, это её личное дело, а Тёрнер лишь посторонняя.

Подруги — громкое для них слово. Приятельницы, знакомые, просто сидящие вместе девушки. Подруги — искажённая фальшь, прикрытая такими же улыбками. Признайтесь, задумайтесь — есть ли в этой жизни настоящие друзья? Есть ли те, кто действительно знает вас, понимает и видит настоящими? Не обманывайте себя! Люди лгут, увиливают от прямых ответов, проскальзывают червями меж пальцев, если им не выгодно быть прямолинейными. Каждый скрывает то, что считаем нужным, и уже никто не узнает правду, потому что она по-прежнему припорошена ложью. Ложь, недоговорённость и страх — те три фактора, как три сестры, следующие рядом, держащиеся за руки — они правят разумом, и лишь периодически одна из них выходит вперёд, чтобы нашептать на ухо, как она считает, истину, которая сейчас должна слететь с губ человека. Так вот теперь ответьте. Вы имеете настоящих друзей? Вы кристально честны с ними? Не путайте детскую наивность со взрослой. Нет полностью искренних людей.

Ложь и правда — царицы подсознания всегда рядом. Это как единая сущность, правящая двуличием. Мы хотим быть честными, но слишком прогнили, позволяя лжи удерживать за горло, и смиренно терпеть, когда она готова вырвать язык, если правда попытается выйти, освободиться, но она на цепи из самой крепкой стали, она глубоко в ловушке нашего подсознания, замерзает, увядает и, в конечном счёте, погибает. А знаете, кто виновен в этом? Мы сами. Мы сами позволяем этому случиться, потому что трусы. Трусы, боящиеся изменить хоть что-то. Мы забыли, что означает доверие, и скалимся на любого, кто пытается проявить заботу и доброту. Ищем подвоха в словах, потому что увязли во лжи и забыли, как звучит правда. Сами отталкиваем тех, кто хочет помочь, утеряв ценность в искренности. Забыли о понятии настоящей дружбы, создали лишь её жалкое подобие иллюзией. А потом сами же бьёмся в конвульсиях истерии, крича о помощи и протягивая дрожащие руки к спасению, которого уже нет, все отвернулись, пока гордость казалась спасением и единственным выходом.

Глупцы.

Жалкие глупцы.

Николь бросила тетради в сумку после звонка и поспешила за Мэй, которая быстрыми шажками покидала аудиторию. К чему такая спешка?

— Мэй, — Николь одёргивает девушку за плечо, призывая затормозить. — Ничего не хочешь объяснить?

Она смотрит удивлённо на хрупкую девушку, пока та открыла рот и хотела было дать ответ, но голос профессора, призывающего Николь подойти к нему, вынудил снова его прикрыть и с улыбкой пожать плечами, мол, «не судьба», и всё же ускользнуть из-под руки, выбираясь в общий коридор.

Николь проскальзывает кончиком языка по губам и выдыхает. Подруга раздражает своим странным поведением, а сейчас ещё и надо улыбнуться профессору, того самого, у которого недавно удачно сдала доклад, не учитывая стычки с Картером.

— Вы что-то хотели, профессор?

— Да, Николь, — пожилой мужчина начал перебирать документы на столе, а когда необходимый листок оказался в руках, протянул его девушке. — Староста вашей группы сегодня отсутствует, поэтому прошу об этом тебя, как заместителя. Передайте это задание Нэйтену Картеру. Всё же мне очень обидно, что человек с большим потенциалом не раскрыт, и хочу дать ему шанс.

Ну конечно. Кто же ещё? Что за дурацкое стечение обстоятельств, где Николь Тёрнер и Нэйтен Картер стоят в одной строчке? Такое ощущение, чем дольше она избегает и отстраняется от него, тем ближе и настойчивее вынуждают в обратном. Чёртов Нэйтен! Почему где он, там это зудящее «почему»? Она едва не сминает формат А4 сводящими судорогами пальцами от раздражения, но всё же улыбается и уважительно кивает.

Разве есть выбор?

Поддерживать формат «хорошей девочки», так поддерживать до конца, наступая на горло гордости.

Только бы не захлебнутся никотиновым дымом.

***

Николь заносит руку, сжатую в кулаке, и тут же опускает, резко и тяжело, словно всунули в руку гирю с превышающем её силой весом, едва не вывихнув плечевой сустав. Она сглатывает сухой ком и смотрит на бежевую дверь. Слабачка, даже не может постучать. С каждым приближающим шагом её к этому дому неуверенность наплывала волной, а сейчас цунами и вовсе накрыло с головой.

Как давно она здесь не была? Даже успела забыть некоторые детали, хотя здесь практически ничего не изменилось. Та же невысокая белая оградка и растущие вдоль неё петуньи, которые так трепетно любит миссис Картер. Та же яблонька, с которой она частенько таскала растущие фрукты. Только тогда это дерево казалось огромным, и она частенько оцарапывала коленки об её ветки, а сейчас ей достаточно просто вытянуть руку, чтобы достать желанный плод, только уже без должного детского адреналина и целеустремлённости. Даже крыльцо этого дома осталось тем же, и наступи она на половицу чуть правее, она скрипнет напоминанием из детства. И только Николь изменилась… очень изменилась, что аж тошно от нынешней самой себя.

Где она сломалась?