Тело на продажу - Элли Лартер Страница 23

Фалько встречает меня лично:

– Грэй! – распахивает объятия и шагает навстречу, но я все равно успеваю заметить, как за секунду до этого он прячет пистолет под майкой.

Раньше у него никогда не было при себе оружия – только у его личной охраны, состоящей из четырех бугаев. Если Фалько вышел ко мне с пистолетом – значит, что-то не так.

Неужели в полиции был крот?

Самое главное сейчас – талантливо притвориться, что я не заметил ничего странного. Что у меня нет ни единого повода волноваться об исходе сегодняшнего вечера. Что я приехал сюда совершенно расслабленным, чтобы просто потусить с парнями и прикупить немного наркоты…

На входе меня тщательно и довольно грубо шмонают, но у меня нет с собой никакого оружия, ни пистолета, ни ножа: я полностью доверяю Фалько и его парням – якобы. На самом деле это совершенно не так: я напряжен до предела. Но ведь никто и не говорил, что это будет легко, работа под прикрытием – она такая, никогда не знаешь, как все повернется уже в следующее мгновение. Нужно просто всегда быть настороже.

Но прямо сейчас я выбрасываю из головы мысль про крота в полицейском управлении и просто распахиваю объятия навстречу Фалько:

– Приветствую, друг мой! – при этом стараясь не задеть прессом спрятанный под его майкой пистолет, а то прикидываться, что я ничего не заметил, будет сложнее.

– Какими судьбами? – спрашивает меня глава борделя.

– Сложная выдалась неделя, – отвечаю я и, как ни странно, говорю при этом чистую правду. А вот дальше в работу уже идет красиво упакованная и откровенно мерзкая ложь: – Прикупил себе новую девчонку, а она оказалась той еще непослушной дрянью… Едва справился с ней, ты представляешь?

– Представляю! – посмеивается Фалько и тянет меня за дальний столик, одновременно звонко щелкая пальцами своим помощникам, чтобы налили нам то ли конька, то ли виски… Я подчиняюсь и нахально лыблюсь в ответ, хотя на самом деле в этот момент мне хочется в кровь, в мясо разъебать ему морду.

Конечно, уж кто-кто, а Фалько и вправду отлично представляет, как справляться с «непослушными» девчонками: у него их тут десятки. И он не брезгует самыми жестокими методами их «воспитания»: изнасилование, побои, показательная порка плетьми, лишение еды, воды и сна. И это только то, о чем мы знаем, только то, что рассказывали девушки, чудом спасенные из этого места. Не чурается Фалько и самого страшного – убийства. Мы знаем как минимум о трех девушках, застреленных здесь или избитых насмерть только в последние полтора года.

Но большинство «рабынь» все равно беспрекословно слушаются своего «хозяина»: их не только запугивают, бьют и насилуют, но еще и накачивают наркотиками, чтобы те под действием веществ плохо соображали и просто послушно раздвигали ноги всякий раз, как будет велено…

Вообще-то, так делается во многих борделях страны, но в борделе Фалько – особенно, потому что у них тут свой подпольный наркотрафик. На него-то я и намерен сегодня надавить. Посадить кого-то за решетку за сутенерство и содержание борделя в Эмиратах довольно проблематично, а вот за наркотики – легко. Для комиссии наркотики – не самоцель, а лишь средство достиженя истинной цели: бордель после этого все равно закроют, а что станет официальной причиной – не так уж важно. Для нашей организации главное – спасти девчонок, а для меня лично – завершить операцию.

– Хочешь, я подгоню тебе девчонку, которая залижет твои раны в прямом и переносном смысле? – по-прежнему гадко посмеиваясь, спрашивает Фалько, и я тут же отзываюсь на «щедрое» предложение, стараясь при этом придать голосу благодарный дружеский тон:

– О, да! Я буду просто счастлив немного отдохнуть!

– Тогда – за мной счет! – говорит глава борделя. – Подарок для верного друга! – тут он снова щелкает пальцами, к нему быстро подбегает помощник, и Фалько говорит ему громким шепотом: – Приведи эту – как ее? – Рину…

– Да, господин, – отзывается молодой парень и тут же скрывается за цветными шторами в дальнем углу гостиной.

– Ты очень добр ко мне сегодня, – говорю я, по-прежнему держа блаженно-расслабленное лицо, но внутренне начиная сомневаться, что меня не хотят подставить… Уж больно ванильно и театрально выглядит эта забота. На самом деле, мы с Фалько не очень-то близки. Да, заглядываем друг к другу в гости, да, имеем общие дела – для меня это необходимо, чтобы поддерживать и укреплять рабочую легенду, – даже друзьями друг друга зовем… но чтобы такое внимание к моей персоне… это впервые. И это пиздецки подозрительно.

Но выбора у меня нет, так что я продолжаю улыбаться, а потом хозяйским жестом приобнимаю за талию некую Рину – явно накачанную наркотой белую девушку лет восемнадцати или девятнадцати, которую приводит из глубины борделя помощник Фалько:

– Поможешь мне расслабиться, детка?

– Все что угодно для моего господина, – осоловелым от веществ голосом говорит девчонка, а мы с Фалько в унисон смеемся.

– Она ничего, – говорю я.

– Она лучшая! – уверяет меня хозяин борделя.

– А я могу попросить у тебя…

– Все что угодно для моего господина! – говорит уже Фалько, передразнивая голос собственной шлюхи.

– Парни сказали, у тебя есть кокаин. Чертовски давно не нюхал. Если сделаешь мне подгон – отблагодарю по-полной, сам знаешь.

Мужчина смотрит на меня как будто бы с подозрением и недоверчиво щурится:

– А кто тебе сказал?

– Эдгар, – отвечаю я совершенно невозмутимо. – А еще Мишель и Лидс упоминали, вроде… А что?

Фалько пожимает плечами:

– Осторожность, сам понимаешь.

– Понимаю, – киваю.

– Я принесу тебе кокаин, – говорит Фалько. – Подожди здесь, – с этими словами он кивает сразу двоим подручным, и я чувствую, как сердце в груди на мгновение останавливается: кажется, он все понял…

Мне все еще категорически нельзя показывать свое волнение – до последнего! Даже если сейчас на меня наставят пушку – нужно будет весело рассмеяться в лицо врагу и спросить: это что, шутка, Фалько?

И я готов смеяться, готов играть этот спектакль дальше и быть клоуном на потеху публике – но внутри себя я напряжен до такой степени, что кажется, будто натянутые струнками нервы звенят в наступившей тишине…

Фалько и его парни уходят куда-то в глубину борделя – а я остаюсь ждать, по-прежнему держа за талию Рину.

Девушка кажется совершенно невменяемой. Скорей всего, она – одна из невольниц борделя Фалько. Совсем юная – ей едва ли исполнилось двадцать лет, – смуглая, темноволосая, кареглазая… хотя сейчас ее глаза кажутся почти по-вампирски красными от прожилок крови, переплетающихся плотной сеткой на влажных белках. Зрачки увеличенные. Кончик носа красный. Нездоровый румянец покрывает щеки. На обнаженной шее – уже застарелые желтые синяки, плохо спрятанные под слоем дешевого тональника. Следы побоев. Наверняка, есть и еще, просто одежда мешает рассмотреть…