Мы над океаном. Книга 1 - Янина Логвин Страница 23

Да уж, мне досталось. Ублюдки хорошо постарались меня отделать. От сильных ударов кожа лопнула в нескольких местах, а на плечах и ребрах образовались ссадины и гематомы. Ноги наверняка так же избиты, но смотреть на них нет сил.

А вот с лицом дело обстоит куда лучше, чем я ожидал. Учитывая то, как мы с Уолбергом схлестнулись, и то, что он был не один, для меня все могло оказаться намного хуже.

Одна бровь разбита и верхнее веко припухло, но глаз открывается — уже неплохо. На губах запеклась кровь. Она продолжает сочиться из угла рта и из раны на плече от пореза лезвием. Говорить больно из-за разорванной изнутри щеки, однако зубы все целы и нос не сломан. Случись последнее, мы с Крисом стали бы еще больше похожи, а так ничего нового, я видел это отражение сотни раз.

Вода смыла грязь, и раны обнажились. Девчонка права, их не мешает обработать антисептиком и что-то выпить от головной боли… виски сжимает, словно тисками. Где-то здесь мисс Улыбка сказала, что у нее есть аптечка… Осталось только до нее дотянуться.

Господи, сколько же у нее всяких баночек и шампуней, хоть бы ничего не уронить.

Я тянусь рукой к одному шкафчику, к другому… Открываю дверцу над умывальником, и в этот момент у меня мутнеет в глазах. Пол уходит из-под ног всего на секунду, но этого хватает, чтобы я вцепился мертвой хваткой в шкаф и сбил с него полку.

Я не ошибся, это аптечка. С антисептиком внутри и девчоночьими штучками. Я нашел ее, но содержимое падает к моим ногам и в умывальник, вместе с внутренней полкой, оставляя меня ни с чем.

Дважды черт и трижды твою мать! Если везение еще и было со мной, то сейчас оно окончательно меня покинуло.

Я грязно ругаюсь, цепляюсь за стену и оседаю на край ванной. Свалиться в нее и сдохнуть кажется мне отличной идеей.

— Мэтью? Мэтью! С тобой все хорошо?!

Дверь распахивается и Уилсон вбегает в комнату. Сделав пару шагов, спотыкается и останавливается, увидев меня. Выдыхает растерянно:

— М-мэтью?

Слишком много для одного дня, и слишком невозможно. Каждый раз, когда ее голос произносит мое имя, мои зубы сжимаются, а губы смыкаются, словно запрещая мне откликаться.

Я практически голый перед девчонкой, лишь с наброшенным на бедра полотенцем. Меня это не смущает — не до того, а вот она краснеет. Распахивает большие глаза и, смешавшись, отводит взгляд. Но, преодолев неловкость, возвращает ко мне свое внимание и смело делает шаг навстречу.

Я поворачиваю голову и смотрю на нее — на дочь офицера полиции и прилежную старшеклассницу с мечтами о будущем. Пожалуй, мы еще никогда не были с ней вот так близко, не считая момента, когда она попросила ее обнять.

Эшли Уилсон. Привлекательная девчонка из мира счастливого благополучия. Помнится, «Беркуты» в раздевалке, обсуждая «Красных лис» и школьного фотокора, не раз это отмечали.

Невысокая и приветливая, с тонкой талией, стройными ногами и аккуратной задницей, способная своими маневрами вокруг поля и рыжим хвостом кого-угодно отвлечь от игры. Такие нравятся парням, если не строят из себя недотрог.

Уилсон не строила. Она просто никого не замечала… до Рентона.

В серых глазах, обращенных на меня, читается неподдельное беспокойство и тревога. Не знаю, кто из нас бледнее — я или она. Сейчас, когда она застыла передо мной вот так, как никогда хорошо видно, как интересно ее окрасила природа — словно создавала девчонку на закате. Оставив светлой коже минимум веснушек, щедро добавила золото ее волосам и темную дымку глазам.

Глядя на ее приоткрытые нежные губы, я вновь думаю, что Рентон идиот.