Бывший муж сестры - Юлия Рябинина Страница 23

— Что ты делаешь?

— Хочу накормить тебя. Не нравится мне твой цвет лица. В таком состоянии, извини, но я боюсь оставлять тебя с Алисой. — Шуточный тон парня на последних словах меняется на серьезный.

— Глеб. — Я подхожу к коляске и, присев на корточки, чтобы достать детское питание, говорю: — Я могу справиться и сама.

— Когда уйду, можешь справляться, сколько влезет, — парирует Глеб, старательно сдерживая раздражение.

Я закусываю губу. На самом деле спорить не решаюсь лишь только потому, что мне и впрямь было плохо. Пусть Глеб немного побудет, пока не приду в себя. Видимо, чересчур себя накрутила, а теперь наступил откат.

Придвигаю стул вплотную к коляске, открываю баночку с пюрешкой и, повернув к себе Алису, начинаю ее кормить. Дочка, как обычно, пытается хватать ручками все, до чего может дотянуться. У меня для этих целей всегда припасена ее любимая деревянная ложечка, которую ей подарила тетя Варя. Алиса, щуря глазки и размахивая прибором, самозабвенно долбит им по столешнице.

— Ротик открывай, ам!

Подношу очередную порцию ко рту дочки, и она, с удовольствием чмокая, глотает яблочное пюре. От громкого звука моя голова почти лопается. Я морщусь от приступа боли, но продолжаю растягивать губы в улыбке. Ничего. Сейчас успокоюсь, и все пройдет.

— Надь, — окликает меня Глеб, и я только сейчас понимаю, что совсем забыла про него.

Смотрю на парня.

— Давай я попробую Алису покормить, а ты иди сама покушай. — В его голосе слышу заботу, и мое сердце пропускает удар.

Разум понимает: за то время, что я нахожусь рядом с Глебом, он сделает все, чтобы мое сердце сдалось, простило его и дало тот шанс, о котором он просил.

Скольжу быстрым взглядом по столешнице, на которой оказывается тарелка с омлетом и стакан апельсинового сока, потом смотрю на Глеба, спрашиваю скупо:

— Думаешь, справишься?

— Уверен, — улыбается он и стремительно приближается к нам. — Не волнуйся, я могу ладить с детьми. — Но тут же осекается, встретив мою реакцию в виде плотно сжатых губ.

— Иди, а то все остынет, — он кивает на тарелку и, переключившись на дочку, мило произносит: — Ну что за шумная девчонка сидит передо мной?

Я медленно встаю и, передвигаясь на ватных ногах, иду к тому месту, где для меня оставлена тарелка.

Мне становится страшно любопытно узнать, что испытывает сейчас парень? Поэтому, дойдя до стула, я плюхаюсь на него, беру вилку и, отломив маленький кусок омлета, сую его в рот, исподтишка наблюдая за Глебом.

Широкие плечи. Мускулистые руки. Да под футболкой, которая обтягивает его тело, можно четко разглядеть накачанный пресс…

Подавившись кусочком омлета, попавшим в трахею, закашливаюсь. Господи Боже! Куда я смотрю!



Зажмуриваю глаза. Поднимаю руки вверх; неожиданно чувствую, как горячие пальцы переплетаются с моими, и меня тянут вверх.

Я, распахнув глаза, поднимаю голову. Краснею от того, насколько взволнованно смотрит на меня Глеб.

— Дыши, Коть, — говорит он, и я открываю рот, делаю вдох и снова закашливаюсь.

Спустя секунду я наконец-то могу полноценно дышать: мне больше ничего не мешает в горле. Глеб тут же отпускает мои руки и возвращается обратно к Алисе.

Я нервно хватаю стакан, залпом выпиваю его содержимое.

— Полегчало? — интересуется парень, не оборачиваясь.

— Ага. Прошло.

Утыкаюсь взглядом в тарелку. Надеюсь, Глеб не заметил, как я рассматривала его! Стыд заливает щеки краской. Вот это конфуз. Неожиданно.

Нервно хохотнула про себя. Даже в мыслях не могла представить, что когда-либо буду снова смотреть на Глеба вот так! Ужас. Совсем с катушек слетела.

— Так, ладно. — Парень встает со стула, а я, шумно сглотнув, поднимаю на него взгляд; все смущение моментально концентрируется в груди, а потом мчится книзу живота, расплываясь жаром. — Я, наверное, уже пойду.

Распрямившись, парень щелкает Алису по носику, убирает все столовые принадлежности подальше от нее.

— Не обижай маму, хорошо? — обращаясь к дочке, произносит он, подхватывает ее на руки, а потом смотрит на меня. — Пойдем, покажу, где будет ваша комната.

— Спасибо, — бурчу под нос и плетусь за парнем, старательно отводя взгляд от его… пятой точки.

Это какое-то наваждение! Зачем я на него смотрю? Ведь только с утра терпеть его не могла. И даже, чего уж скрывать, презирала. Что же изменилось?

Взгляд, предатель, все же охватывает его рельефную спину, узкую талию, которую опоясывает широкий ремень, и джинсы, обтягивающие … Сердце бешено колотится; сглатываю слюну; сильно зажмуриваюсь.

Стиснув зубы и прибавив шага, догоняю Глеба и пристраиваюсь сбоку.

— Надь, что-то не так? — недоуменно интересуется он.

— Все нормально. Давай уже показывай комнату и иди по своим делам! — грубо отвечаю ему, поддаваясь собственной слабости. — И прекрати у меня спрашивать одно и то же!

— Хорошо, как скажешь, — спокойно соглашается парень, пожимая плечами,

Улавливаю боковым зрением, с каким любопытством Алиса рассматривает Глеба, как гладит своими маленькими пухлыми пальчиками его лицо… и во мне мгновенно просыпается ревность. Странная. Непонятная. Даже не думала, что могу ревновать свою дочку к Глебу.

— Вот, здесь можешь размещаться. — Парень толкает одну из пяти дверей, что раскиданы в разных уголках огромной квартиры, и пропускает меня внутрь. — Тут есть все, что необходимо. Ванная там, — кивает головой на стеклянную матовую дверь, — свежие полотенца, новые зубные щетки, гель, мыло… сама найдешь или показать?

— Найду, — поспешно отвечаю ему.

— Телевизор включается банально. — Глеб подходит к черному тонкому квадрату, стоящему на большой квадратной тумбе, подхватывает пульт… — Вот, смотри. Подойдешь?

— Угу, — вздрогнув, киваю и делаю несколько шагов в его сторону на ватных ногах.

Глеб тоже идет мне навстречу.

— Смотри, вот этой кнопкой включать и выключать можно. Это каналы и громкость…

— Глеб, я знаю, как управляться с пультом от телевизора. Это же не система управления ракетой, — нервно хмыкаю, а мысли лихорадочно мечутся в голове; одна из них про то, как бы побыстрее остаться одной. Глеба стало непозволительно много. Я задыхаюсь им.

— Да, согласен. Это перебор, — кривит губы в ухмылке. — Тогда, пожалуй, пойду.

Он чмокает Алису в щечку, и у меня щемит сердце от этой картины, но умиляюсь я недолго: Глеб сразу же передает дочку мне, а сам резко разворачивается к нам спиной и покидает спальню.

Я, растерянная его поведением, замираю посередине комнаты. Но когда ступор проходит, иду следом и застаю его на выходе из кухни.