Счастливое недоразумение - Дженет Маллани Страница 23

— О! Какие замечательные новости! — восклицаю я. И объясняю Мэрианн: — Мой брат Генри, который со своим полком в Ливерпуле, собирается жениться.

Мать стонет:

— Мы даже не знаем девушку. Она из простолюдинов.

Прошло не так много лет с тех пор, как наша семья поднялась в приличное общество от торговли (со стороны матери) и конюшни, сдающей внаем лошадей (со стороны отца), так что на меня это не произвело впечатления.

— И так далеко, — с обычным пафосом жалуется мать.

— Я уверена, что мисс Клэр Дитеринг чудесная девушка, как пишет Генри. — Кроме того, женившись, мой братец ограничится тем, что сделает несчастной одну женщину, а не многих.

— Мое дитя должно принести себя на брачный алтарь ради золота! — Осушив стакан кордиала, мать обессилено падает на диван.

А я думаю, что Генри пора опустошать чужие карманы, а не карманы отца, но невежливо так говорить. Я совершенно уверена, что Генри не рассматривает предстоящий брак как жертву.

Тут в гостиную входят мой отец и Джордж, довольно грязные, и громким разговором заглушают причитания матери.

— Просто расцвела! — Отец звучно целует меня в щеку. — Прошу извинить, миссис Шиллингтон, вы так тихи, что я едва вас заметил. Наша девочка выглядит как бриллиант чистой воды, правда, дорогая?

Мама обмахивается, но усилие слишком велико для нее, веер падает на пол.

Джордж поднимает веер и энергично орудует им.

— Поднимайтесь, мэм. Нам следует отпраздновать помолвку Генри. Что скажешь насчет небольшой попойки, Шарлотта?

Я начинаю думать, что крепкий алкоголь может улучшить атмосферу в гостиной, но бормочу, что нам с миссис Шиллингтон еще нужно нанести много визитов. Так что мы сбегаем, и я с облегчением вдыхаю дымный лондонский воздух.

Мы отправляемся к леди Гортензии Ренбурн, крашеной старой ведьме, с которой я познакомилась в день нашей с Шадом помолвки, вернее, в тот день, когда я вынудила его обручиться со мной. В ее гостиной полно кошек и разодетых молодых людей с влажными глазами и тщательно завитыми локонами. Дама на свой манер явно знаменита: молодые люди ловят каждое ее слово и, похоже, благодарны за любое оскорбление.

Кошка вспрыгивает мне на колени и довольно мурлычет.

— Вижу, вы Клеопатре понравились, — говорит тетя Ренбурн. — Том, покажи, что Клеопатра с тобой сделала.

Молодой человек любезно отворачивает бархатную манжету, демонстрируя многочисленные царапины.

— Символы любви! — взвизгивает тетя Ренбурн. — Теперь мы выпьем кларету. Джонни! Чертов мальчишка, где он? Ты будешь наливать. Я не стану беспокоить лакеев, они чистят серебро. Итак, милочка, сообщите нам новости. Я слышала, что вы с Шадом отвергаете город, чтобы ворковать дома. Крайне немодно, вы пожалеете об этом.

— Полагаю, ваша светлость в добром здравии, — комментирует Мэрианн, вынимая из бокала кошачью шерсть.

— Я у врат смерти, милая. — Тетя Ренбурн, обладающая стойким иммунитетом к светской беседе, отпивает глоток и рыгает. — Этот лук меня погубит.

Теперь Фрэнсис сыграет нам на спинете. Никаких новомодных иностранных штучек, он сыграет нам Плейфорда.

Один из молодых людей прогоняет с инструмента кошек и вытирает клавиши носовым платком. Спинет древний, как и его хозяйка, расстроен, и у него не хватает нескольких клавиш. Тетя Ренбурн слушает с восхищением, энергично постукивая в такт музыке тростью из черного дерева, и иногда подпевает.

— Шад уже нашел себе любовницу? — ни к селу, ни к городу кричит она на всю комнату.

— Думаю, нет, — отвечаю я.

— Найдет. А что вы думаете о бастардах?

— Очаровательные дети, — отвечаю я.

Она встает, сбросив с коленей парочку кошек, и хромает за ширму в углу комнаты, где, как я подозреваю, находится горшок.

Один из разодетых молодых людей вставляет замечание о погоде. Джонни подливает всем кларет, Фрэнсис и спинет продолжают мучить Плейфорда. Том стряхивает с себя модную летаргию, чтобы выразить восхищение моей прической.

Тетя Ренбурн появляется из-за ширмы. Добрых полчаса она развлекает нас повествованием о пороках, разложении и развращенности, охвативших практически каждое родовитое семейство в Англии. Даже Мэрианн озадачена, узнав о неосмотрительности юного лорда Л. со своим камердинером, сестрой камердинера, двумя офицерами и несчастным козлом.

— Им пришлось полностью заменить обои! — заключает тетя Ренбурн.

— О Боже, посмотрите, сколько времени! — Мэрианн поднимается. — Это было восхитительно, тетя. К сожалению, теперь мы должны вас оставить.

— Хорошо. Скажите вашему мужу, чтобы заехал ко мне. Да не ваш, Мэрианн, он скучный. Теперь можете ехать, и мы поболтаем о вас.

— А мы поговорим о вас, мадам. — Я не могу удержаться от прощального выстрела.

— Возможно, вы ему подходите, — кудахчет тетя Ренбурн. — Всего хорошего.

— Вы ей понравились, — говорит Мэрианн, когда мы садимся в карету. — Ей скучно с подхалимами и подпевалами. И она совершенно права, Шад действительно вас любит.

Я задумываюсь над тем, как можно это определить, и что Шад сказал ей обо мне, но мы уже останавливаемся у дома миссис Гарранд, которая оказалась полной противоположностью тете Ренбурн.

— Она кузина моей матери, — объясняет Мэрианн. — И очень отличается от моей дорогой матушки, но они были ближайшими подругами, так что мы должны нанести визит. Жаль, что я мало ее люблю.

Дом классически правилен, все в совершенной симметрии, даже миссис Гарранд вытянулась в струнку между двумя дочерьми. Гостиная столь же холодна, как хозяйка.

Дочери уставились на меня с едва скрываемой враждебностью. Миссис Гарранд с вызовом высказывается о погоде, словно кто-то из нас осмелился отрицать, что в последнее время шел дождь.

Мы соглашаемся, что погода действительно отвратительна.

Миссис Гарранд рассказывает нам об успехе дочерей на недавнем балу. Сидеть здесь — это все равно, что оказаться замурованным в куске льда. После обмена вежливыми фразами мы сбегаем.

— Какая ужасная женщина, — резюмирую я, когда мы оказываемся далеко от этого дома.

— Она воображала, что Шад женится на одной из ее дочерей, — отвечает Мэрианн. — Я очень рада, что он выбрал вас.

— Спасибо, — бормочу я.

Правду сказать, я начинаю чувствовать себя своего рода передвижной выставкой, на которой леди и джентльмены хотят увидеть молодую жену виконта Шаддерли, найденную в глубине Эссекса и привезенную всем в назидание. Я с большим облегчением заканчиваю визиты в доме Бирсфорда, где собираюсь пообедать с Энн.

Мэрианн прощается, взяв с меня обещание вскоре проехаться по магазинам, и Энн тащит меня наверх показать новые наряды. Ее горничная, в противоположностьУидерс, застенчивая мышка, откладывает рукоделие и, сделав реверанс, удирает из спальни, когда мы входим.