Свеча на подоконнике - Дженни Лукас Страница 23

Маркос покачал головой.

— Я скажу своей секретарше, чтобы она заказала тебе билет на первый же рейс до Лондона. Мои адвокаты будут держать тебя в курсе по делу об опеке. Так будет лучше для нас обоих. Мы никогда больше с тобой не увидимся.

Сердце девушки разорвалось на части, как и ее свадебное платье. Она пыталась убедить себя в том, что все к лучшему, но, встав с постели и подойдя к порванному платью, едва не расплакалась.

— Не понимаю, почему ты так паникуешь. Даже если я сказала правду о своих чувствах, зачем тебе отсылать меня?

— Потому что мне не наплевать на тебя, Тамсин. Довольна? Не наплевать. Настолько, что я не хочу видеть, как тебе больно. А если ты останешься со мной, боль неизбежна.

Тамсин знала, что Маркос прав. Знала, что ей нужно быть ему благодарной за то, что он отпускает ее. Знала, что нужно бежать отсюда. Бежать без оглядки.

Но она не могла.

Ее удерживала любовь.

— Шейх считает, что я оскорбил его семью. И если я не докажу обратное, это будет означать войну. Я хотел бы, чтобы ты оказалась за тысячи миль отсюда, но тебе придется уехать в Лондон.

— Ты пытаешься защитить меня от них?

— Не только от них. Все, кто любит меня, заканчивают болью или того хуже. Я не позволю, чтобы это случилось с тобой. Только не с тобой. — Маркос отвернулся, потом остановился, в последний раз взглянув на девушку у двери. — Прощай, Тамсин.

Он взялся за дверную ручку, и девушка поняла, что он собрался уйти от нее навсегда.

— А если я все-таки беременна? Маркос замер, но не повернулся к ней.

— Я всегда позабочусь о вас обоих. У тебя будет много денег. Но тебе... или вам будет лучше без меня.

Тамсин бросилась кдвери, преграждая ему путь. Она не могла позволить ему уйти.

— Я остаюсь.

— Тамсин...

— До тех пор, пока ты не встретишься с моим братом. И мне все равно, что ты скажешь. Для меня самое важное — судьба Николь. Я не уеду, пока не буду уверена, что моя сестра в безопасности.

— С ней все в порядке. Шелдон и его жена привезли ее в Лондон вчера вечером и оставили с няней, Эллисон или как ее там.

— Эллисон Холланд?

— Точно.

Тамсин вздохнула с облегчением. Когда-то Эллисон нянчила и ее.

— Шелдон пытается представить себя хорошим опекуном. Он, видимо, догадался, что мы будем добиваться опеки.

— Тем более я должна остаться и помочь.

— Ты напрасно потратишь время. Несколько часов не заставят меня передумать.

— Отлично, я поняла. Свадьбы не будет. Кстати, это была не моя идея. Я остаюсь ради Николь. К тебе это не имеет никакого отношения.

— Отлично.

— Отлично.

Мужчина снова повернулся кдвери.

— Маркос?

— Что?

— Я хочу поблагодарить тебя. — Сделав глубокий вдох, Тамсин заглянула ему в глаза. Она заставила себя сказать ему правду, хоть это и причиняло ей боль: — Спасибо, что ты не любишь меня.

Тамсин сидела в современном офисе в центре финансового района. В огромных окнах можно было разглядеть вдалеке дом Маркоса. Как ей хотелось бы вернуться туда, в его спальню и в его объятия!

Внезапно Маркос подошел к ней сзади и положил руки ей на плечи.

— Твой брат больше не причинит тебе зла.

— Но он может лишить Николь детства.

— Этого не случится.

У Тамсин дрожали руки. Она хотела что-то сказать, но не могла.

— Что ты имела в виду, когда поблагодарила меня за то, что я не люблю тебя? — неожиданно поинтересовался Маркос.

— Из-за твоего навязчивого желания отомстить, — тихо произнесла девушка. — Я не могу жить с человеком, вся жизнь которого окутана злобой. Брак с тобой отравил бы мою душу. И душу наших детей. — Их взгляды встретились. — Так что спасибо за нелюбовь.

— Тамсин...

— Уинтеры здесь, сеньор, — раздался голос в интеркоме.

— Пригласите, — попросил Маркос. Он отпустил кнопку интеркома и стиснул зубы. — Не ожидал, что Уинтер притащит с собой жену.

— А я не удивлена. Камилла всегда была вроде леди Макбет. До брака с ней Шелдон не был таким уж плохим.

Дверь открылась, и Тамсин встала на ноги.

— Сеньор и сеньора Уинтер, — объявила секретарша и добавила: — Могу я предложить вам чай или кофе?

— Ничего, — отказалась вошедшая в кабинет Камилла.

— А я бы выпил скотча, — признался Шелдон.

— Я сам угощу гостя, — сказал Маркос секретарше, и та, кивнув, исчезла за дверью.

Маркос развернулся на каблуках, подошел к бару, налил бокал скотча и с улыбкой протянул его Шелдону.

— Присаживайтесь.

— Нет. Пока ты не скажешь, зачем вызвал нас сюда.

— Садись, Шелдон, — хмыкнула Камилла, опустившись на стул. — Пусть мистер Рамирез выскажет все, что хочет. Чем скорее мы здесь закончим, тем скорее я смогу вернуться к нашему милому, дорогому ребенку.

— Дорогому ребенку? — возмутилась Тамсин. — Да вы морили ее голодом и пренебрегали ею, а сами тратили ее деньги на пластическую хирургию и лыжные курорты!

— Я всего лишь дала девочке почувствовать вкус свободы. Из-за тебя, кстати.

— Из-за меня?

— Ну да. Тебя воспитывали-воспитывали, а выросла ты самой большой шлюшкой в Лондоне.

— Ах, ты... — Тамсин вскочила, чтобы влепить Камилле пощечину, но Маркос преградил ей путь.

— Полагаю, — обратился он к Шелдону, — вам следует попридержать вашу жену. Или оба сильно пожалеете.

— Как ты смеешь? — Камилла с отвращением вздернула нос. — Да это ты пожалеешь, что разговариваешь со мной в таком тоне! И учти: цена за документы на опеку Николь только что поднялась на сто тысяч фунтов.

— Вы продаете Николь? — возмутилась Тамсин.

— Почему нет? Ее трастовый фонд почти пуст. Девчонка нам больше не нужна. Я могла бы продать ее еще кому-нибудь. Как думаешь, сколько заплатил бы за маленькую блондиночку такой человек, как Азиз?

— У вас что, совсем нет души? — с ужасом выдохнула Тамсин.

— Разумеется, есть. — Камилла была, очевидно, довольна собой. — Если попытаешься отнять у меня опеку, я сделаю так, что все в суде поверят, что я люблю Николь, как собственную дочь. И я расскажу прессе множество грязных секретов о тебе. Пусть даже они будут выдуманными.

Тамсин взглянула на сидевшего за своим столом Маркоса. Почему он ничего не делает? Ничего не говорит?

Камилла принялась с вызывающим видом разглядывать свои длинные наманикюренные ногти.