Своенравная наследница - Бертрис Смолл Страница 23

— Да, Екатерина очень благочестива, — согласился Томас. — Но если она действительно любит Генриха Тюдора, значит, желает ему добра и рано или поздно отступится. Однако Екатерина Арагонская очень горда. И несмотря на благочестие, сердита на мужа и хочет, наказать его за пренебрежение ею. А если так, то разве есть лучший способ, чем отказать ему в разводе, чтобы именно ее дочь когда-нибудь унаследовала трон, а не сын другой женщины?

— Я не думала, что любовь может быть так жестока! — воскликнула Элизабет и, быстро сменив тему, добавила: — Дядюшка, здесь полно цветов, а ведь у нас дома едва начали распускаться листья! И столько красивых статуй!

Ее глаза лукаво блеснули.

— Итальянский мрамор, — пояснил он. — Я велел привезти их много лет назад. Но в садах Гринвича ты найдешь как мужские, так и женские фигуры.

— А когда мы поедем в Гринвич, дядюшка?

— Через два дня, дорогая. Поплывем по реке в королевской процессии. Завтра я пошлю Уилла открыть тамошний дом. Пусть возьмет слуг, а уж они все приберут и проветрят. Тебе понравится Гринвич, дорогая, а мой дом стоит рядом с дворцом. Ты не представляешь, какие суммы мне за него предлагали, но я отказался. С радостью сдаю его, когда он не нужен мне самому, однако сохраню его и когда-нибудь отдам Филиппе, как и этот. Мы с Бэнон все обсудили. Дома ей не нужны, зато они много означают для графини Уигтон и се семьи.

— Ты так щедр к нам, дядюшка, — вырвалось у Элизабет.

— Я бы и к тебе был щедр, но, похоже, ничего не могу тебе дать, кроме нескольких безделушек и визита ко двору. Твои сестры все унаследуют после меня, потому что они этого хотят. А ты же ничего не хочешь, кроме как владеть своим любимым Фрайарсгейтом. И меня расстраивает, что я ничем не могу быть тебе полезен.

— В таком случае дай мне то, что я хочу, — неожиданно сказала Элизабет.

— Что же это? — с любопытством спросил Томас.

— Я прошу об одолжении. Придет время, когда я захочу чего-то такого, что вызовет неодобрение всех окружающих. Не спрашивай, что именно, ибо я пока. ещене знаю сама. Но если это время настанет, обещай, что будешь на моей стороне.

Просьба показалась ему странной. Чем может рассудительная девушка вроде Элизабет вызвать неодобрение окружающих?

Но Томас мужественно кивнул.

— Даю слово, — поклялся он. — Если тебе когда-нибудь понадобится моя поддержка, ты получишь ее независимо от моего истинного мнения.

— Спасибо, дядюшка, — прошептала Элизабет.

Два дня спустя, тридцатого апреля, двор выехал из Ричмонда в Гринвич. Придворные расселись в барки и поплыли по Темзе. Томас Болтон тоже был среди них. Филиппа, в платье цвета зеленого лайма, махала с борта всем своим друзьям, а если барка подплывала достаточно близко, представляла им Элизабет. Та вежливо кивала.

Его величество вместе с Анной Болейн находились на королевской барке. Екатерине Арагонской было запрещено появляться в Гринвиче на майские праздники. Бедняжку вместе с несколькими фрейлинами отослали в ее любимый дом в Вудстоке. С ее отсутствием общая атмосфера мгновенно изменилась к лучшему. Даже Филиппа облегченно вздохнула: на этот раз ей не пришлось принимать ничью сторону. С каждым днем становилось все труднее не замечать ужасного разлада между королевской четой. Графиня Уиттон втайне соглашалась с дядюшкой: королеве предложили прекрасный и достойный выход, при котором за ее дочерью сохранялись все права. Филиппа не понимала, почему та не соглашается. Но Екатерина Арагонская была другом Розамунды, и сама Филиппа когда-то ей служила. Между ее семьей и королевой всегда были отношения, основанные на любви и верности.

— Это и есть дворец? — спросила Элизабет, вернув старшую сестру к действительности.

— Да, — кивнула Филиппа. — Правда, он красив? Адом дядюшки Томаса совсем рядом. В саду есть калитка, ведущая в королевские сады. Тебе часто придется ею пользоваться. Завтра Майский день, любимый праздник короля, он продлится до ночи. И это лишь начало праздничного месяца! Если мы хотим участвовать во всех развлечениях, нужно лечь спать пораньше.

Их барка повернула к берегу, к каменной пристани, принадлежащей дому лорда Кембриджа. Слуги помогли им выйти. Элизабет остановилась в саду, чтобы рассмотреть статую молодой девушки и непонятного создания: полумужчины-полукозла. Создание крепко прижимало к груди девушку, очевидно, поймав ее на бегу. Одна рука накрывала круглую каменную грудь. Длинный мужской член прятался в складках одеяния девушки. На лице выражение похоти. Рот девушки широко раскрыт в крике.

Элизабет вскинула брови и повернулась к Томасу:

— Здешние статуи очень отличаются от тех, что стоят в саду твоего лондонского дома, дядюшка.

— И они абсолютно непристойны, — чопорно изрекла Филиппа.

— И ты так считаешь, Элизабет? — спросил Томас, зная, что услышит умный ответ, и наслаждаясь возмущением Филиппы.

— Статуи в твоем городском саду пассивны в отличие от этих, — усмехнулась Элизабет. — И знаешь, Филиппа, меня это не шокирует, потому что хотя я еще не замужем, все же управляю большим поместьем и всякого навидалась. Можно сказать, что я фермерша. Иногда я наталкивалась и на людей в подобных ситуациях. Думаю, лучше знать, чего ожидать от брака, чем сталкиваться потом с неприятными сюрпризами.

— Элизабет! Ты называешь себя фермершей? Ты наследница Фрайарсгейта, огромного северного поместья! — воскликнула Филиппа.

Томас поперхнулся смехом.

— Прости за правду, сестрица. Впредь я попытаюсь быть более сдержанной. Но не хочу ; чтобы мой будущий муж поверил, будто я стану сидеть в доме и ткать, любуясь играющими у моих ног детьми.

— Дядя! Урезонь ее! — взмолилась Филиппа.

— А Криспин собирается присоединиться к нам, дорогая девочка? — спросил Томас, перерывая их спор.

— Не знаю. Ответственность за Брайарвуд тяжким грузом лежит на его плечах. Если все, что намеревался сделать муж, будет сделано вовремя, возможно, он и приедет в середине месяца. Брак, Элизабет, — это партнерство. Криспин достойно выполняет свою часть обязанностей, поэтому я могу подолгу жить при дворе, чтобы обеспечить будущее своим детям. Тебе нужно знать, что жизнь графини Уиттон не состоит из сплошных праздников и развлечений. Господь создал брак, чтобы муж и жена служили общей цели, — заключила Филиппа.

— Я нахожу твои наставления крайне интересными, сестрица, — медоточиво произнесла Элизабет.

— Я всего лишь желаю тебе счастья! — воскликнула Филиппа, обнимая сестру. — Я так счастлива с мужем! В точности как Бэнон со своим Невиллом. И я хочу, чтобы ты тоже познала такое счастье.

— Ты очень добра, сестрица. Ты приехала ко двору, чтобы помочь мне. И я очень это ценю. Но если бы не необходимость в наследнике, думаю, я была бы счастлива и без мужа.

— Девушка говорит о таком!.. — просто вознегодовала Филиппа. — И все потому, что ты боишься потерять власть над Фрайарсгейтом.