Дерзкая любовница - Элейн Барбьери Страница 23

– Ничего?! Кто посмел это сделать?! – Она вопросительно посмотрела на мать. Та украдкой покачала головой и сказала вслух:

– Ничего страшного, Анжелика. Карлос сейчас придет в себя и отправится спать. Он сильно устал, правда, Карлос?

– Да, мама.

– Хочешь, я почитаю тебе ту книгу, которую дал нам падре Мануэль? – шепотом предложила Анжелика, не сводя глаз с расстроенного лица брата, все еще избегавшего ее взгляда. – Мы уже пропустили несколько дней.

– Нет, я устал. Хватит, мама, лучше я пойду лягу. Спокойной ночи.

Забрав у Маргариты влажную тряпицу и прижав ее к носу, Карлос устало выпрямился и стариковской походкой направился к себе. Едва дождавшись, пока за ним захлопнется дверь, Анжелика взглянула на страдальчески искривленное лицо матери:

– Мама, что случилось? Где папа? И почему у Карлоса…

– Папа задержится допоздна, он занят в церкви с падре Мануэлем.

– Так что же стряслось?

– Сегодня в деревне много говорили о тебе…

– Что же они говорили? – застыла Анжелика.

– Мальчишки повторяли слова своих матерей… про тебя с сеньором Доусоном. Карлос вступился, сказал, что вас захватил ураган, но его подняли на смех. Он потребовал, чтобы они не смели говорить о тебе так, но его снова осмеяли, и он кинулся в драку.

Анжелика на миг зажмурилась, и перед глазами возникла ужасная картина: ее брата избивают здоровые, крепкие мальчишки из деревни.

– Я должна с ним поговорить…

– Он и так ужасно расстроен, Анжелика.

– Я должна!..

Она решительно вошла в каморку, которую делила с братом, и опустилась на колени возле его кровати. Подождав, пока глаза привыкнут к темноте, Анжелика взяла слабые детские руки в свои. Тут она обнаружила, что малыш плачет, и ласково отерла влажные дорожки на его впалых щеках. У нее запершило в горле, каждое слово давалось с трудом.

– Карлос, мне ужасно жаль, что так вышло. Но тебе следует научиться не обращать внимания на сплетни. Ведь люди сочиняют их не от большого ума.

– Это Хосе Моралес болтал про тебя всякие гадости, Анжелика. Он подслушал, как его мать говорила тетке, будто тебя вышвырнут с асиенды за шуры-муры с тем техасцем. Он сказал, что теперь всем стало ясно: донне Терезе не следовало брать тебя на асиенду. И после того, как ты стала путаться с ее гостями, ни одна приличная семья тебя и на порог не пустит. А еще он сказал…

Анжелика ласково прижала палец к его губам, чувствуй как часто и тяжело он дышит. Но Карлос отбросил ее руку добавил:

– И тогда я сказал Хосе, что его мать – дура… что все Женщины в деревне завидуют тебе, потому что ты такая красивая. Я сказал, что его мать и сестра – настоящие уродины и мечтают, чтобы все остальные тоже были уродами, и…

– Карлос, ты не мог такое сказать!

– Но я сказал это, Анжелика, потому что это правда! Ты красивая, как ангел, поэтому мама и дала тебе такое имя. Ты чересчур красива для них.

– Карлос…

– И я никому не позволю болтать про тебя гадости…

– Карлос, тебе это не удастся. Ты же не сможешь драться со всеми подряд.

– Ну тогда я скажу сеньору Доусону, и с ним будет драться он! Он такой большой, сильный…

– Тссс, Карлос! – подавляя рыдание, выдохнула Анжелика. – Сеньор Доусон нам не помощник. Он скоро совсем уедет из Реал-дель-Монте. Это положит конец сплетням, и все встанет на свои места. А тебе, милый, надо научиться не обращать внимания на злые языки – как это делаю я.

Наступила тишина, а затем Карлос решился спросить:

– Анжелика, ведь это неправда? Тебя не прогнали с асиенды…

– Конечно. Карлос. Сеньора сама поговорила со мной этим утром, но я сумела ей все объяснить, и теперь все в Я порядке. Тебе не о чем беспокоиться, милый.

– Я скажу им завтра… всем скажу! Скажу, что они все наврали! Что ты по-прежнему работаешь на асиенде, и сама сеньора…

– Нет, Карлос, ты ничего никому не скажешь. Они сами все увидят и поймут, что болтали глупости.

– Но, Анжелика…

– Они поймут, что согрешили, Карлос. В ее голосе прозвучала такая уверенность, что мальчик задумчиво умолк, а потом с сомнением пробормотал:

– Да, Анжелика…

Она легонько поцеловала малыша в лоб и почувствовала. что он горит.

– Карлос, ты хорошо себя чувствуешь?

– Да, просто я сильно устал. Завтра мне будет лучше.

– Выспись как следует, милый. Анжелика медленно выпрямилась и вышла из каморки, аккуратно притворив за собой дверь.

Чей-то надсадный, хриплый кашель вывел Анжелику из забытья. Она не сразу проснулась и сообразила, что происходит, но уже в следующий миг сидела на кровати с бешено колотящимся сердцем. Звуки неслись из того угла, где лежал ее брат. Она поспешно отбросила покрывало и кинулась к нему:

– Карлос, что с тобой? Мой хороший… Едва различимое в темноте бледное лицо повернулось к ней. Запавшие глаза Карлоса широко распахнулись.

– Я… я не могу дышать… Анжелика… И без того испуганная, Анжелика обмерла – таким жаром горел его лоб. Она приложила руку к худой груди, кото– рая ходила ходуном в безуспешных попытках протолкнуть в легкие хоть каплю воздуха. Маленькое сердце из последних сил колотилось о ребра, как будто рвавшаяся на свободу птица.

– Милый мой, хороший, постарайся успокоиться. Тебе нечего бояться. Это скоро пройдет, и тебе станет легче…

– Анжелика… Ради Бога… не уходи от меня… К горлу подступили рыдания. Однако Карлос не спускал с нее огромных умоляющих глаз, и нельзя было показать ему свой страх, затопивший холодной волной ее рассудок, лишавший способности размышлять здраво. Нет, она не станет вспоминать слова падре Мануэля о том, чем может закончиться очередной приступ…

– Карлос, ты у нас храбрый, ты не должен бояться… – дрожащим голосом произнесла она. Пришлось начать заново – предварительно взяв себя в руки: – Мне нужно выйти на минутку. Я позову маму с папой. Они посидят с тобой, пока я сбегаю за падре Мануэлем.

– Нет… не хочу… останься…

Карлос, сотрясаясь от нового приступа, отчаянно цеплялся за нее слабеющими пальцами. Анжелика бессильно прижалась щекой к его руке. Нельзя, нельзя ждать… Нужно немедленно отправиться за падре Мануэлем!

– Карлос, я умоляю тебя, наберись храбрости! Ты ведь сделаешь это ради меня, милый? Ты не будешь бояться, пока я приведу маму с папой? Карлос, ты сумеешь побороть свой страх – для меня?

– Да… Иди. Я… не боюсь.

Помедлив еще секунду, Анжелика наконец решилась выскочить из комнаты. Разбудить родителей было делом одной минуты. При виде Карлоса на их лицах отразился тот же страх, что терзал и ее, и Анжелика снова почувствовала панику. Она ничем не могла помочь малышу, которому становилось все хуже. Вот между судорожно сжатых белых зубов появилась тонкая струйка крови и потекла по бледной щеке.