Ангелочек для циника - Илона Шикова Страница 23

POV Стас

Мобильник трезвонит, как ненормальный, “прыгая” по столу от вибрации, когда я подписываю очередные документы. Елизавета Максимовна, один из ведущих юристов моей фирмы, стоит, что называется, над душой, постоянно подсовывая мне очередной лист прямо под нос. Дел невпровот, еще и светящаяся физиономия на экране смартфона не радует.

Этому хоть что от меня надо?

— Да, — грозно кричу в трубку, прижимая ее плечом к уху, чтобы и дальше продолжать свое занятие, не отвлекаясь на пустую болтовню со своим бывшим деканом.

— Стасик, дорогой, выручай, — чуть ли не стонет Леонид Петрович, произнося слова как скороговорку. — Только ты один можешь мне помочь.

— Я так понимаю, — усмехаюсь, делая акцент на последнем слове, при этом подписывая последнюю бумажку, — все остальные вас просто послали?

— Но ты же не подведешь любимого декана, — снова канючит этот старый хрыщ, понимая, что отказать я и вправду не смогу.

Мы столько лет знакомы, даже после окончания университета поддерживали отношения, общаясь в основном по работе — ну, как же я могу сказать “нет” в ответ? Скорее всего Леонид Петрович хочет пристроить очередного любимого студента, используя мои связи. Или проконсультироваться по какому-нибудь вопросу, хотя раньше, обычно, я нагло использовал декана в качестве советника.

— Надеюсь, ничего криминального? — произношу с небольшой издевкой, киваю стоящей рядом женщине на последний подписанный документ и откидываюсь на спинку кресла, наблюдая, как Елизавета Максимовна покидает мой кабинет.

— Завтра небольшая конференция, — аккуратно произносит декан и тяжело вздыхает. — Ты же знаешь, как я их терпеть не могу. Организация, подготовка докладов…

— От меня-то что требуется? — наглым образом перебиваю, потому что еще долго буду слушать нытье Леонида Петровича, и мы еще нескоро дойдем до сути.

— Ты, — мужчина делает паузу, на протяжении которой я терпеливо (что для меня в принципе не свойственно) жду окончания его пламенной речи. — Как один из лучших выпускников нашего вуза просто не можешь меня подвести.

Опять двадцать пять — сколько можно ходить вокруг да около? И так полнейший завал в делах, еще и скучные речи декана приходится выслушивать. И за что мне, скажите на милость, такое наказание?

— Ближе к сути, — я снова перебиваю, хотя уже подозреваю, на что намекает мой собеседник.

— Выступи завтра с речью от имени всех выпускников МГУ, а так же в качестве практикующего юриста, — выпаливает Леонид Петрович, а у меня глаза ползут на лоб. Я-то думал, что денег попросит, и я их ему с удовольствием дам, лишь бы отстал, а тут прямо в ступор вгоняет своим предложением.

И ведь не откажешься — не могу же я подвести декана? Пусть даже бывшего, но не менее любимого, чем раньше. Однако выступить на конференции — это выше моих сил, поэтому набираю полные легкие воздуха и беру себя в руки, чтобы раньше времени не послать мужчину по известному всем адресу.

— И как вы себе это представляете? — начинаю издалека, чтобы до него с первого раза дошел мой отказ. — Доценты, профессора, научные сотрудники, и я среди всей этой ученой тусовки.

— Студенты, — печально вздыхает декан, чем снова вводит меня в недоумение.

— Не понял, — усаживаюсь ровно в кресле, подъезжая на нем к столу. — Какие студенты?

— Из разных городов нашей необъятной родины, — мужчина делает очередную паузу, но от этого все равно не становится понятнее. — Министерство Образования ввело ежегодную обязательную программу по обмену опытом среди студентов всех юридических вузов и факультетов нашей страны, — он снова запинается, однако перебивать я пока не рискую. — В этом году такая честь выпала твоему любимому университету. Ну, кто, как не ты, будешь учить их уму-разуму и подавать пример для подражания. Стасик…

— Тема хоть какая? — приходится в очередной раз прервать пламенную речь своего любимого декана, так как не первый год мы с ним знакомы.

Сейчас опять начнет ныть и канючить, давя на больные мозоли, а так же вспоминая все мои прошлые “грехи”. Соглашусь, куда деваться, не подставлять же любимый вуз, в самом-то деле.

— Тема не важна, ты, главное, просто приедь и пару слов с трибуны скажи, — декан воодушевляется на глазах, и даже из голоса пропадают печальные нотки. — Как важна юриспруденция в нашей жизни, что надо учиться хорошо, а так же у тебя на фирме есть вакантные места, — последние слова он произносит довольно аккуратно, видимо, ожидая всплеска эмоций с моей стороны, однако я в ответ произношу лишь одно слово:

— Хорошо.

— Завтра в десять жду тебя в актовом зале, — бросает напоследок Леонид Петрович и отключается, а я швыряю телефон на стол, снова откидываюсь на спинку и закрываю глаза.

С эмоциями в последнее время туго, хоть ты тресни — ничто меня не радует и даже, как ни странно, не выводит из себя. Знаю, что сотрудники уже шушукаются по-за углами, обсуждая мое плачевное состояние, предполагая самые невероятные причины моей апатии.

— Говорю тебе, у него неизлечимая болезнь, — шептались девушки, моя руки в туалете, даже не догадываясь, что я заперся в одной из кабинок, прекрасно слыша их голоса.

— Что ты несешь! — вещала вторая, немного повысив тон. — Уверена, все дело в женщине. Неужели его Оксана бросила?

Я скривился, поражаясь чужой логике — для того, чтобы меня бросить, надо сначала со мной заиметь хоть какие-то отношения. Голый секс, когда нам с Оксаной удобно, никак не формулировался у меня с таким понятиями, как “свидания” или тем более “серьезные намерения”. Нас обоих это устраивало, и “бросить” в полном значении этого слова меня никто не мог, даже симпатичная адвокатесса, с которой мы познакомились еще полгода назад на одном из судебных заседаний.

Но, что касается женщины, то тут мои сотрудницы были правы, хоть и не догадывались о настоящем положении вещей — мне не хватало Дианы. Прошло больше месяца с момента моего побега (по-другому назвать не могу) из квартиры девушки, но забыть ее не получается, хоть я и пытался. Даже позвонить хотел, однако быстро пресек этот порыв — что я ей скажу? Банальные “привет” и “как дела”? А дальше? И вот тут ответа нет, хоть ты тресни.

А дальше пустота, и никаких радужных перспектив. Лишь разбережу себе и Диане душу, потому что уверен на сто процентов — я тоже ей небезразличен. Ей двадцать

— мне тридцать. Она — студентка, примерная и добрая девочка, комсомолка и просто красавица, а я… Старый заядлый циник, зануда, собственник и, как теперь оказывается, однолюб. Шикарная из нас парочка, ничего не скажешь — полные противоположности друг друга, еще и живем в разных уголках нашей необъятной родины.

Я не смогу переехать в ее город, а у нее еще два года учебы — нельзя заставить человека бросить все и предать мечту ради моей прихоти. А на половину я не согласен — вот такой парадокс.