Мое непреклонное сердце - Джо Гудмэн Страница 23

Бесшабашное веселье в глазах близнецов, обмен хитроватыми, понимающими взглядами вмиг сменились каким-то оцепенением и почти ужасом. Борьба ног под столом прекратилась.

Мерседес приложила все свои силы, чтобы не рассмеяться, когда мальчики стали хором высказывать свои соображения на этот счет. Она подняла руку, останавливая поток их красноречия.

— Ладно, посмотрим, — сказала она. — Послушаем еще, что нам предложат Хлоя и Сильвия.

Бриттон с Бренданом откинулись назад, умиротворенные на данный момент. В надежде, что занятия все же будут отложены, они снова стали беззаботными и смешливыми. Брендан даже сорвался со своего стула, чтобы успеть предложить Мерседес ее собственный.

— Как ты себя чувствуешь, Бриттон? — спросила Мерседес.

Она развернула на коленях салфетку и стала поднимать крышки блюд, которые уже успела поставить на стол миссис Лидс. Ей совсем не хотелось есть колбасу и помидоры, по, помня о том, что за столом мальчики и она должна подавать им пример, Мерседес взяла с блюда яйцо всмятку и горбушку свежего, еще теплого хлеба.

— Ты уверен, что тебе не нужно быть в постели?

— Это смотря когда. Если мы собираемся заниматься, то, наверное, я буду чувствовать себя довольно плохо. Если нет, то, как мне кажется, пикник сегодня к вечеру был бы очень кстати.

— Хорошо, я не могу наказывать тебя за твою смелость, — сказала Мерседес. Она положила по порции всего на тарелку Бриттона, потом сделала то же для Брендана. Какое редкое удовольствие — кормить близнецов в столовой! Обычно, когда граф был дома, им строго запрещалось есть где-нибудь еще, кроме как в своих комнатах или в классе. Сегодня же они были готовы рискнуть и ослушаться графа. Видно, мальчики были уверены, что отец не может вернуться домой в таком же отвратительном настроении, как всегда. Он наверняка будет притворяться, разыгрывая возмущение — мол, граф оскорбил его вторично, не явившись на дуэль.

Мерседес старалась вовсю, чтобы мальчики побыстрее поели. Чем больше она думала об этом, тем больше ей хотелось отослать их поскорее, чтобы граф не застал их в столовой.

— Вот это место, — сказал Обри, останавливая лошадь на обочине. — Вон там рощица. Пруд. Мы сейчас находимся на краю луга.

Он огляделся: нет ли рядом другого похожего места? Но по другую сторону дороги ничего такого не обнаружил. Обри пожал плечами и посмотрел на Колина.

— Это дорога на Уэйборн. Кажется, все на месте, кроме графа.

Плотный утренний туман стал наконец рассеиваться. И хоть небо еще хмурилось, все очертания и даже мелкие подробности местности просматривались без труда. Колин различил даже желтую грудку зяблика, севшего на толстый сук сосны на расстоянии примерно тридцати ярдов. А дальше уже был виден серый шифер крыши уэйборнского замка. Башенки по обе стороны массивного каменного здания выглядывали своими макушками из самого нижнего слоя тумана. В ближайшие полчаса эта пелена исчезнет и серый каменный гигант предстанет во всей своей красе как неотъемлемая принадлежность пейзажа.

Колин спешился и пошел через луг, ведя коня под уздцы. Обри последовал за ним. Они подошли к опушке рощицы, и Колин привязал обеих лонгадей, а Обри вынул лакированный футляр с пистолетами и посмотрел на кар-манные часы.

— Мы не опоздали, — сказал он. Было ровно половина седьмого. Колин сверился с собственными часами. Они показывали то же время.

— Сколько мы должны ждать, прежде чем можно будет сказать, что он не явился?

Обри огромной ручищей почесал в затылке, раздумывая над вопросом.

— Дело в том, — сказал он после некоторого молчания, — что у проклятых англичан, наверное, есть на этот счет свои правила.

Насмешливая улыбка коснулась губ Колина.

— Правила хорошего тона, — сухо сказал он.

— Что ты сказал? — спросил Обри. Колин отмахнулся.

— Да так… кое-что вспомнил. Не важно!

— Ну-у ла-адно, — растягивая слова, произнес Обри. — Значит, мы ждем полчаса. Если после этого мы не увидим графа или его секунданта, то пойдем к дому и вытащим его. Я сам могу пристрелить…

Колин потеснее прислонился к сосне и скрестил руки на груди. Его не очень-то удивило отсутствие графа.

— Я и не думал, что он будет ждать нас, особенно после повторного визита ко мне его племянницы этой ночью. Наверное, он просто проспал.

— Ты в самом деле думаешь, что он знал о том, что она пыталась сделать?

Колин пожал плечами, будто это было совершенно не важно.

— Увидим, — спокойно сказал он. — Так ведь? Обри не очень-то понравился его тон: каждый раз после этого случались неприятности. Но он тут же забыл об этом, потому что увидел вдруг краем глаза какое-то движение.

— Смотри-ка, что это? — воскликнул он, указывая на дорогу. К ним приближались два человека на лошадях. — Что, есть среди них граф?

Прищурив глаза, Колин следил за приближением всадников. Они остановились на дороге в том же месте, где притормозили и они с Обри. Всадники не спешились, а повернули лошадей на проторенную тропку.

— Тот, что на чалой, — лорд Маркус Северн, виконт Филдинг. Я думаю, это виконт. Я встретил его в клубе Уэйборна. Он будет у графа секундантом.

— Значит, на другой — граф? — спросил Обри. Всадники приближались. Обри не особенно занимали ни внешность, ни возраст графа, но он и не подозревал, что лорд Лейден такой старый.

— Тебе и стрелять-то в него не придется, — заявил он. — Дунь — и этот чудак рассыплется.

— Это не Уэйборн, — сказал Колин. — Если я не ошибаюсь, это врач.

Лорд Северн подъехал, но не стал слезать с лошади. Он держался в седле очень прямо и сдерживал своего чалого, завидевшего других лошадей. Он коротко кивнул в сторону Колина, сохраняя на своем продолговатом лице маску равнодушия.

— Торн, — отрывисто произнес он официальным тоном, — это доктор Баркли. Он согласился помочь, если любой из сторон потребуется медицинская помощь.

Доктор Баркли отстегнул медицинскую сумку от седла. Наклонив голову, он посмотрел на Колина и Обри поверх очков. Его светло-голубые глаза слезились и слегка разбегались. Цвет лица доктора ясно говорил о том, что он использует ликер в качестве персонального анестезирующего средства.

Обри шагнул к капитану.

— Не беспокойся, — прошептал он. — Я не позволю ему до тебя дотронуться.

— — Ты меня успокоил.

У Маркуса Северна явно не хватало терпения на то, чтобы наблюдать эти перешептывания. Его поджатые губы и вздернутый подбородок выражали презрение.

— Где Уэйборн? — спросил он. Колин отодвинулся от дерева.

— Не знаю, — равнодушно ответил он. — Мы ждем.

Видно, давать объяснения было не в правилах виконта. Доктор же не проявлял такого нерасположения. Всегда можно сказать что-нибудь в свое оправдание, даже если это ложь.