Горький шоколад - Валентина Щиброва Страница 221

— Они могли, что угодно сделать с тобой, — тихо сказала я, стирая мокрый след от слезы на щеке. — Они и тебя могли убить. Сожгли машину, увезли тебя. Я не могла иначе.

— Да ничего павлин не сделал бы! Он трус и чмо! — Саша злился. — Они выманили меня обманом в тот день. Еще эта блондинка — дура решила поиграть с огнем.

— Я очень люблю тебя, — еще тише сказала, повернув голову в бок, чтобы Саша услышал признание. — Думала только о твоем спасении. И хотела помочь Марго. Она мучилась не меньше тебя. Я постоянно уговаривала ее рассказать, как Стас давит. Шантажирует. Она очень переживала за тебя. Пойми же, наконец. Боялась, что Стас что — нибудь выкинет, и ты пострадаешь. Она сама не знала, что он окажется таким поганым человеком. Мелочным. Он же в начале их отношений был милым и хорошим, по ее словам. Марго любит тебя так же сильно, как и ты ее. И заботилась о тебе как умела. А я … я оказалось между двух огней. Между двумя дорогими и близкими мне людьми. И не знала, как поступить. Саму себя ненавидела за ложь. Прости меня. Да …я боялась всех этих людей, которые посмели над нами издеваться, но любовь к тебе сильнее…

— Лучше бы он сдох, паскуда, — шумно вдохнул Саша, стараясь справиться с накатившим гневом.

— Не надо, Саш… Он не остался безнаказанным. И не забывай. В машине сидела и Марго, — нервно кусала губы, вспоминая весь этот кошмар.

— Клуб павлина выставлен на продажу. Папаша сыночка увез в Москву.

— И к лучшему. Пусть будет так. Не хочу больше вспоминать. Все будет хорошо. Марго поправиться, устроиться на работу. И будет жить дальше. Рома любит ее. Они будут вместе. Уверена в этом.

— Знаю, что любит, — Саша расслабился. — Несмотря на то, что она порой невыносима и дотошна. Я был бы не против.

— Обязательно будут вместе, — я улыбнулась, подумав о них. — Ты …меня выпустишь?

— Нет, — буркнул Саша.

— Почему? — снова расстроилась я. — Мне кажется, мы выяснили и поняли друг друга.

— Мне легче, но …я не ручаюсь за себя. Я …, - Саша снова выругался. — Не хочу делать тебе больно. Не хочу, маленькая. Влюбился безбашенно. Крышу сносит. И поэтому не хочу делать больно. Столько усилий приложил, чтобы не спустить твоего бывшего с лестницы. А так хотелось. Но ты …не моя. Имеешь право быть с кем захочешь.

— Твоя, понял? Была и всегда буду твоей. И Никита знает. Он пришел за поддержкой. Мама больна раком. У него стресс.

— Поддержка ночью? Ха, — съязвил Саша. — Я вроде на лоха не похож, чтобы поверить в искренность его намерений, твою мать. Сто пудов лапал тебя.

— Не начинай, пожалуйста.

— А тебе поверил. Поверил, представляешь? На твоем прекрасном личике увидел, что …твою ж, — Саша стукнул кулаком об пол. — Верю тебе, маленькая. Верю. Верю, солнышко. Верная ты. Я дурак. Прости. Прости, если сможешь, меня. Ты самое лучшее, что есть в моей жизни. Перевернула мой мир и вытряхнула весь хлам, который копил годами. Обвинял всех, кроме себя.

— Сашенька, можно я выйду? — в сердце скопилось много тепла и нежности к нему. Так хочу обнять его. От радости, мои слезы снова скатывались по щекам.

— Не надо, зайка. Хочу, чтобы знала — я не монстр.

— Ну, какой еще монстр, господи? — всхлипнула я. — Ты мне веришь. Вот, что важно. И я верю тебе. Я поверила, что ты не спал с Ларисой. Она на все пойдет ради себя.

— Никого не хочу, кроме тебя, моя шоколадная девочка, — слишком горячо прошептал Саша. Отчего я сжалась в комок и сладко вдохнула воздух. Желание снова нарастало внизу живота.

— Так больше не может продолжаться. Хватит, — подорвалась я с места, намереваясь выйти в прихожую. И как только открыла дверь, застала Сашу возле выхода из квартиры. — Не смей уходить.

Он голодными глазами разглядывал мое тело, завернутое в полотенце.

— Не будь мальчишкой. Мы взрослые люди! — возмущалась я, притопнув голой ступней. Он сжал кулаки. Намеренно ломал себя, чтобы не сорваться и не накинуться на меня.

— Так надо, — открыл дверь и вышел из квартиры.

— Упертый баран! А-а-а, — со злобой протянула я. Подбежав к входной двери, резко открыла и выкрикнула. — Упертый баран! Страус! Малое дитя, писающее еще в горшок! Болван! Дурак! Бе — бе — бе! Все равно придешь!

Не удостоив меня никаким ответом, Саша попросту исчез. Войдя обратно в квартиру, стала расхаживать взад — вперед по прихожей. Как же я сердита. Вкус его губ не давал покоя. Об тело можно смело блины жарить. Похлеще печки.

— А-а-а, — недовольно топала ногами и размахивали кулачками в воздухе. — Нетушки, любимый. Ничего не получится у тебя. Никаких шансов. Понял?

Словно солдат, я замаршировала, все так же злясь, в комнату. Отшвырнула полотенце в сторону и, запрыгнув с ходу на кровать, укрылась с головой. Все! Спать, Маша, и ни о чем не думать.