Поклонник - Анна Джейн Страница 22

Рисовать мне нравится гораздо больше. Дело не в том, что быть художником лучше, чем помогать детям, работая с их когнитивной и психоэмоциональной сферами. Дело в том, что мне больше нравится рисовать. И сегодня я отлично это понимаю. Руки сами тянутся к карандашам, я даже пытаюсь изобразить Стаса. Но почему-то не получается – все не то, а в конце и вовсе ломается карандаш. Зато я присылаю ему фото портрета, и он радуется, говорит, Элла получилась великолепно.

«Сколько стоит твоя работа?» – спрашивает он. «Столько, сколько стоит работа человека, обучающего других кататься на скейте», – отвечаю я. «Ангелина, я же серьезно». «И я. Ты обещал меня научить». «Научу. Всегда выполняю свои обещания».

Сегодня встретиться у нас не получается – у Стаса какие-то дела дома, и мне остается лишь порадоваться за него. Мне всегда нравились большие семьи, а у него именно такая. Большая и дружная.

«Давно ли зависть стали называть радостью?» спрашивает демон. И я отгоняю его прочь. А еще я начинаю заниматься аутотренингом.

Утро понедельника снова обходится без цветов. Почему-то меня это раздражает. Поклонник решил пропасть или выжидает? В любом случае мне хочется послать его далеко и забыть о нем. Увядших цветов все больше, новых нет. Ряды моей оранжереи редеют. Мне приходит в голову, что Поклонник обиделся на меня за то, что я отдала те розы из прозрачной коробки девчонкам. Но откуда он об этом узнал? Следит? Или просто ошивается где-то поблизости?

Делая себе завтрак, я неожиданно прихожу к выводу, что привыкла к сладковатому цветочному аромату и больше его не чувствую. Перед тем как покинуть квартиру, я захожу в свою комнату и окидываю цветы долгим взглядом. Как бы я ни старалась, продлить им жизнь у меня не получится.

На учебе все хорошо, я, как всегда, готова, и знаю, что нужно отвечать. Но снова не чувствую интереса, только этого никто не замечает. После второй пары на двадцатиминутной перемене мы с Алисой сидим в маленькой столовой и болтаем. Она рассказывает мне про парня, с которым была на свидании. Его зовут Игорь, и, по ее словам, он просто потрясающий.

– Целуется как бог, – заявляет довольно Алиса. А еще у него шикарная машина! Audi TTS. Красного цвета.

– Он тебе нравится? – спрашиваю я.

– Еще бы! Мы полночи катались по городу. Были на Воробьевых горах – оттуда вид просто потрясающий. У Стаса есть тачка? Если есть, пусть отвезет тебя на автомобильное свидание. Эй, только не говори, что у твоего Стаса нет машины.

Когда Стас успел стать моим, я не знаю, но мне смешно.

– Ланская?.. – подозрительно спрашивает подруга.

В ней удивительным образом сочетаются меркантильность и искренность.

– Алис, понятия не имею, есть ли у него машина или нет, – смеюсь я, – мы об этом не говорили.

– А о чем вы говорили, позволь узнать?!

– О музыке, фильмах, живописи, книгах, мире, людях. О себе. Обо всем понемногу. Как и я, он любит инди-музыку. В восторге от Эндрю Уайета и Эдуарда Мане. И ему, представь себе, известно, чем Мане отличается от Моне. А еще он знает, кто такой Кацусика Хокусай и его «Тридцать шесть видов Фудзи», представляешь? – делюсь я.

Это мой любимый гравер и любимый азиатский художник.

– Ну просто вторые половинки! С ума сойти! кричит Алиса. – Вы столько болтали, и ты не узнала главного?! Машина, квартира, родители – тебе это неинтересно?!

– Его мама – детский психолог, как и я, – отвечаю я.

– Все понятно, – вздыхает подруга. – Неперспективный. Но ты от него в восторге, да?

– Что-то вроде того, – осторожно отвечаю я.

– Даже несмотря на все это, я за тебя рада, – вздыхает Алиса. – Тебе нужен парень. Тебе нужна любовь. Так, чтобы внутри все взрывалось и чтобы эмоции разрывали на части.

Со Стасом ничего не взрывается – чувства к нему похожи на спокойную полноводную реку, которая неспешно куда-то бежит. Но разве это плохо? Это замечательно.

– А у тебя взрывается душа от Игоря? – спрашиваю я, заранее зная ответ.

– У меня взрывается душа от его машины, – смеется Алиса. – Кстати, а как там Поклонник?

– Без понятия. Пропал, – пожимаю плечами я.

– Подозрительно это все.

Я соглашаюсь. Подозрительно.

Следующие дни проходят относительно хорошо. Я еще раз встречаюсь со Стасом, отдаю ему портрет сестры, а он учит меня кататься на скейте в парке, как и обещал. У него это получается отлично – и не скажешь, что долгое время он не стоял на доске. Скейтов Стас приносит два – один свой, с глубоким конкейвом и яркой фиолетово-черной графикой, второй, как он сказал, для новичков, а еще шлем, который надевает мне на голову и ремешок которого застегивает под подбородком.

Стас учит меня стоять, держать равновесие и балансировать, объясняет, какую ногу использовать в качестве опорной. Наверное, я должна чувствовать радость и предвкушение, но моя единственная мысль: «Как бы не упасть». И разумеется, в самом конце я падаю и до крови царапаю ногу. Но это пустяки – Стас заклеивает царапины пластырем. Именно в этот момент мимо проходит друг детства, живущий в соседнем доме. Он давно катается на скейте.

– О, Геля, привет! – радостно улыбается он мне. – Осваиваешь доску? И как, нравится?

– Привет, Олег! Нравится, – отвечаю я. – Только не нравится падать.

– Без боевого крещения никак, – подмигивает он мне.

Мы перекидываемся еще несколькими фразами, и Олег уходит.

– Кто это? – спрашивает Стас, глядя ему вслед.

– Ревнуешь? – смеюсь я.

На самом деле я не знаю, встречаемся мы или нет. Это наше третье свидание, и все как-то не совсем понятно.

– Может быть. Он тебя просто раздевал глазами.

– Это Олег, – смеюсь я. – И поверь, ему на меня плевать – вокруг него уйма девчонок.

Встреча вновь заканчивается около моего подъезда.

В этот день Стас целуется так умело, что мне начинает казаться, будто я ему не соответствую. И не могу подарить ему столько же удовольствия, сколько хочет подарить мне он.

Я не могу расслабиться, и это приводит демона в восторг. Он хлопает, звенит обрывками своих цепей, будто кентервильское привидение, и даже ухает. Стас понимает, что со мной что-то не так. Он так чуток ко мне, что больше не лезет с поцелуями. Просто обнимает. И я ему благодарна.

Поклонника все нет и нет, и меня это злит. Он так хотел, чтобы я впустила его в свои мысли, а теперь взял и пропал! Мог хотя бы объяснить свое поведение. Или это его новый метод заставить думать о себе? Я решаю, что больше не буду о нем вспоминать, хотя это то же самое, что не думать о розовом слоне: Поклонник просто прописался в моей голове. Зато цветов становится все меньше и меньше. А поводов для шуток у демона – все больше. Рисовать тоже не получается – портрет Стаса так и не выходит, да и времени у меня мало.