Грех и любовь - Барбара Доусон Смит Страница 22

Внешне этот дом нисколько не напоминал бордель.

Расположенный в тихом районе, он был зажат между точно такими же жилыми зданиями из светлого камня. Скромная белая дверь и крыльцо с колоннами ничем не отличались от соседних. На окнах и первого, и второго этажей висели кружевные занавесочки. В общем, если бы Джейн не знала, что именно находится за дверью этого дома, она бы подумала, что в нем живет обыкновенная респектабельная семья.

Поднявшись по трем гранитным ступенькам лестницы, она скромно встала у резной колонны, а Итан постучал в дверь медным дверным молотком. Джейн пожалела, что осмелилась прийти сюда. Нужно было дождаться Итана в ландо. Пусть бы сам беседовал со своей мисс Авророй Дарлинг. А с нее его падших женщин до конца жизни хватит.

Но как же Марианна? Кто о ней позаботится, если не она?

Вспомнив о малышке, безмятежно спавшей в своей колыбельке, Джейн ощутила прилив нежности. Кто-то должен устроить будущее девочки, присмотреть за тем, чтобы дом, в котором она жила, был самым лучшим. А на Итана в этом вопросе положиться нельзя. Он и глазом не моргнув может оставить ребенка кому угодно, если ему вдруг такое в голову взбредет.

— Должно быть, спят, — предположил Итан, постучав еще раз.

— Да что вы! Ведь сейчас день.

— Если всю ночь работаешь, то приходится спать днем. — Вскинув брови, Итан пристально взглянул на Джейн. — Что я вижу! Мисс Мейпоул, да вы никак покраснели?

Джейн и в самом деле задалась вопросом, чем эти женщины занимаются длинными ночами, и, догадавшись, залилась краской стыда. Так что Итан оказался не лишен наблюдательности.

— Сомневаюсь, что вы бы распознали краску стыда, если бы ее увидели.

— Совершенно верно, — без всякого стеснения подтвердил он. — В тех кругах, где мне приходится вращаться, не часто встречаются девственницы.

— А в моих — негодяи! — отрезала Джейн.

— О! Один — ноль в вашу пользу.

В этот момент дверь распахнулась и на пороге возникла толстушка невысокого роста с огромным бюстом, выпирающим из выреза красного шелкового платья, со всклокоченными рыжими волосами и потеками от черной краски под карими глазами. При виде Итана недовольное выражение ее лица сменилось радостной улыбкой.

— Боже правый! Граф Чейзбурн собственной персоной!

Добро пожаловать, милорд. Давненько вас не видели.

— Привет, мисс Минни, — поздоровался Итан, прикладываясь к ее пухлой руке. — Думаю, в мое отсутствие вам скучать не приходилось.

Захлопав ресницами, Минни откровенно сообщила:

— Это точно. Ни одной свободной минуты не было.

— Я хотел бы повидать Аврору Дарлинг. Это возможно?

— Сейчас еще слишком рано. Если придете вечером, счастливы будем вас обслужить. — Проститутка пристально и с откровенным любопытством взглянула на Джейн в черном траурном платье с глухим воротом и, подозрительно прищурившись, продолжала:

— А вы, часом, не ударились в религию, милорд? Мы уже по горло сыты всякими священниками. Ходят тут, бродят, все мечтают обратить нас на путь истинный.

Итан расхохотался:

— Нет. Я здесь совершенно по другому поводу. Так что сделай милость, позови Аврору. А вот тебе за труды. — Вынув из кармана соверен, он сунул его Минни в мясистую ладошку.

Зажав в кулаке золотую монету, Минни пошире распахнула дверь и призывно махнула рукой:

— Заходите и располагайтесь поудобнее, а я пока сбегаю наверх.

Джейн вошла следом за Итаном в гостиную. Наконец-то она увидела признаки злачного заведения, розовая драпировка, украшенная золотой бахромой, кушетки с плюшевой обивкой каштанового цвета, статуи полуобнаженных богов и богинь. В воздухе, напоенном томной негой, витал запах дорогих духов. Над камином висела картина, на которой полуобнаженные воины развлекались с обнаженными нимфами, и Джейн поспешно отвела от нее взгляд. На самом деле ей очень хотелось рассмотреть все детали, однако она видела, что Итан, сидевший в кресле с позолоченными подлокотниками, вытянув длинные ноги, не сводит с нее глаз.

— Итак, — сказал он, — насколько я могу судить, это место вам явно не нравится.

— Верно. Зато вы, похоже, чувствуете себя здесь как дома.

— Перестаньте хмуриться и садитесь. Обещаю вам, от мебели вы распущенных нравов не наберетесь.

Джейн присела на краешек стула, сиденье которого было обшито золотой тесьмой.

— Если бы меня это беспокоило, я бы десять раз подумала, прежде чем поселиться в вашем доме.

Итан досадливо поморщился:

— И как это вам удается, Джейн, все время ставить меня на место? Теперь даже представить себе трудно, что было время, когда я вам нравился.

Джейн замерла, пытаясь преодолеть нахлынувшие на нее воспоминания.

— Нравились? — переспросила она, презрительно рассмеявшись. — Вы шутите!

— Может быть, я не слишком удачно выразился. Не нравился, а пленил ваше воображение. Вы часами за мной шпионили, изыскивали всякие способы, чтобы навлечь неприятности на мою бедную голову.

— Я не шпионила.

— Шпионили, шпионили! Как-то наябедничали моему отцу, что я спустился в шахту, где добывали олово.

— Только потому, что испугалась, что вы из нее не выберетесь и погибнете.

— А в другой раз, когда я целовался с Элизой Фэрчайлд за церковью, вы запустили в нас комком грязи.

— Скажите спасибо, что не рассказала о ваших безобразиях викарию. Вы оскверняли святое место.

— Не оскверняли, а освящали! — Рот Итана растянулся в отвратительной ухмылке. — Просвещенные люди не пытаются побороть в себе страсть. Они используют свои тела для той цели, для которой их создал Господь.

Джейн хотела было высказать ему все, что она об этом думает, но не стала этого делать. О Господи! Обсуждать интимные проблемы с великосветским повесой, и не где-нибудь, а в борделе! И при этом представлять, что он лежит на ней, впившись ей в губы сладостным поцелуем! Да она совсем с ума сошла!