Одинокие сердца - Итсасо Лосано Мадарьяга Страница 22

Такие места всегда вызывали у Одри сходные ощущения. Вот и здесь, в аббатстве Фонтевро, ей казалось, что ее окружают души тех, кто когда-то здесь жил и скончался. Во времена Наполеона аббатство было превращено в больницу, затем в тюрьму. В 1963 году — тогда здесь уже снова было аббатство — началась реконструкция всех имеющихся построек. Глядя теперь на них, Одри не могла себе даже представить, как такое место можно было превратить в тюрьму.

Приехав в Анжу, они с матерью разместились в одном из сдаваемых внаем помещений аббатства Фонтевро. Им подали ужин в бывшем зале заседаний капитула, переоборудованном в ресторан, а утром женщины позавтракали в одной из крытых галерей, слушая трели и чириканье птичек, которые, казалось, прилетели пожелать им доброго утра. Это место было прямо-таки исполнено спокойствия и безмятежности, и Одри стала обращать внимание на раздающиеся вокруг нее звуки. Это было хорошим знаком: ее мозг начинал делать перерывы в своих — ранее непрерывных — тягостных размышлениях и тем самым давать ей отдых. Одри подумала, что, пожалуй, на нее уже оказывает воздействие их увлекательная поездка. А может, и присутствие матери. Одри побаивалась, как бы та не прочла ее мысли. Впрочем, девушка понимала, что серьезный разговор с матерью возобновится лишь тогда, когда она, Одри, сама этого захочет. И не раньше. Они с Виолеттой пришли к молчаливому согласию. Одри чувствовала понимающий взгляд матери, взирающей на нее с пьедестала богатого жизненного опыта. Виолетта словно говорила: «Тогда, когда ты будешь к этому готова. И не раньше». Она наверняка понимала, что по-другому и не получится. Гуляя по аббатству, Одри заметила, что ее чувства как-то по-особому обострились. Она любовалась солнечными лучами, пробивающимися сквозь листву, и вдыхала свежий утренний воздух, не переставая удивляться тому, как прекрасна жизнь. Ей казалось, что она долго-долго спала, а теперь вот проснулась. Эдакая спящая красавица, очнувшаяся без вмешательства прекрасного принца. В жизни бывает и такое.

Поданный за завтраком чай, вопреки пессимистическим прогнозам матери, показался Одри замечательным, а теплый круассан с маслом вообще стал прямо-таки взрывом вкуса во рту. Сколько времени она не ела такой вкуснятины? Одри почувствовала тепло солнечного света на коже, казавшейся невероятно белой. Сколько времени она всего этого не замечала?

Они с матерью прогуливались по аббатству молча. У них просто не было необходимости о чем-либо разговаривать. Мать на ходу просматривала рекламные брошюрки, которые она взяла в гостинице и в которых содержалась информация об аббатстве, а Одри рассеянно разглядывала все то, что их окружало.

Виолетта вдруг решила внести в их экскурсию хоть какую-то упорядоченность.

— Может, первым делом осмотрим церковь? — спросила она. Там находятся скульптурные изображения представителей рода Плантагенетов. Затем можно будет взглянуть на картины в зале заседаний капитула… Оттуда мы перейдем в помещение бывшей больницы… Или нет, сначала будет трапезная… А может, лучше начать с кухонь, построенных в романском стиле? Они находятся вон в той башне справа. А сады и бывшую оранжерею дома аббатисы можно оставить напоследок.

Одри открыла было рот, чтобы сказать, что они и так уже идут по этим самым садам, но затем решила промолчать. Она лишь улыбнулась и кивнула матери:

— Как вам будет угодно, о великий шерпа ^[5].

В аббатстве с момента его основания проживали и мужчины, и женщины. Им в течение почти семисот лет руководили аббатисы знатного происхождения — а то и королевской крови. Аббатство включало в себя приорат монахов и четыре общины монахинь и сестер-мирянок (среди которых бывали разные женщины — от богатых вдов до раскаявшихся проституток), а еще лепрозорий и лазарет. В общем, своего рода империя, в которой правили женщины. И после этого еще находятся люди, которые утверждают, будто женщины не сыграли в мировой истории никакой роли!.. Несмотря на реставрационные работы, можно было заметить ущерб, нанесенный аббатству во время Великой французской революции и в последующие сто пятьдесят лет, в течение которых здесь находилась тюрьма. Одри в который раз попыталась представить, как такое место могло быть тюрьмой, и не смогла. Здания аббатства были слишком уж величественными, слишком грандиозными, слишком красивыми… От стен веяло прохладой. Одри с матерью зашли в церковь — место упокоения пятнадцати представителей рода Плантагенетов, — и остановились перед скульптурными изображениями Элеоноры Аквитанской и ее супруга Генриха II Плантагенета — графа Анжуйского и короля Англии. Здесь же были захоронены и их останки, наверняка уже превратившиеся за несколько столетий в прах.