Выше только звезды - Алина Феоктистова Страница 22

— Нет, я снял квартиру, живу один. Прихожу в гости. Нужно время, чтобы девочка меня полюбила, — сказал Роберт.

— Не создавай себе дополнительных проблем. Роберт. — Архитектор заметил в коридоре детей и вышел к ним. — Уходите без новых травм?

— Мы рисовали, дядя Витя, — ответил Данила, вставая с пола и поднимая альбомы. — Мы все пропустили урок рисования и рисовали сейчас.

— Можно, я посмотрю? — Архитектор протянул руку. — Неплохо, совсем неплохо, — сказал он, разглядывая альбом Данилы. — А где вы взяли вазу? У нас таких нет.

— Нигде мы ее не брали, она у нас в кабинете рисования с первого класса пылится, — сказал Алик.

— Неужели ты так рисуешь по памяти? — удивился Виктор Горшков, глядя на Данилу.

— Это ваш сын нарисовал, — возразил Данила.

— Да? — расхохотался Виктор. — Я очень уважаю. Даниил, твое желание выставить своего беспутного друга в выгодном свете, но он безнадежен. Я даже перестал покупать ему альбомы, он их все равно выбрасывает.

— Я их не выбрасываю, — нахмурился Алик.

— Потерять можно один, но не двадцать, — начал заводиться Виктор. — Если ты балбес и бездарь, то не будь хотя бы еще и лгуном.

— Вы не смеете так с Аликом разговаривать, — вспыхнул вдруг сдержанный Данила. — Он…

— Заткнись, — толкнул его Алик.

— Извини, Даниил, с тобой, наверное, дома так не разговаривают, — сказал Виктор. — Но моею отпрыска вынести трудно, сам видишь. — Он раскрыл альбом Дины. — Диана, а у тебя прирожденный талант. Такое редко бывает, чтобы не учиться нигде специально, не знать законов наложения теней и так правильно их передать. Особенно этот блик…

Он открыл альбом с фамилией своего сына:

— Ну, а с тобой все ясно, обычные каракули. Диана, я поговорю с твоими родителями, тебе бы надо в художественную школу помимо колледжа.

— Выметайтесь отсюда, быстро. — Алик начал выталкивать близнецов, видя, что они собираются что-то сказать, и всовывая им альбомы.

— До свидания, молодые люди, — сказал архитектор. — А ты зайди ко мне, — бросил он Алику через плечо.

— Ну, что? — спросил Алик, зайдя в комнату и глядя в пол.

— Хотя бы поздоровайся с гостем, — сказал Виктор.

Алик мрачно посмотрел на Роберта и отвернулся.

— Я тоже больше не могу, — пожаловался Виктор Роберту и обратился к мальчику: — Я тебя позвал только затем, чтобы спросить — тебя опять не допускают до уроков рисования? Я ведь видел, что твой альбом забрали Дегтяревы. Так? И мне опять придется идти в школу?

— Моя дочь сказала бы, что ты владеешь методом дедукции, — грустно заметил Роберт.

— Так, — сказал Алик.

— Все ясно, можешь быть свободен и постарайся мне поменьше попадаться на глаза, сделай одолжение, — раздраженно выпалил Виктор.

Алик ушел на улицу.

— Тебе не кажется, что ты с ним излишне строг? — спросил Роберт. — Все мы в детстве дрались, и всех нас выгоняли с уроков рисования.

— Тебя, может, и выгоняли, а меня — никогда, — сказал Виктор.

— Ты хотя бы пробовал с ним заниматься?

— Чем? Футболом? Я в детстве, кроме карандаша, ничего в руках не держал, а к мячу и близко не подходил, — усмехнулся Виктор. — А на него зато учительница физкультуры просто не нахвалится. Может, займешься наряду с удочерением еще и усыновлением?

— Господи, опять ты! — поморщился Роберт.

— Это я по привычке, меня уже мало волнует эта проблема. И этот мальчик волнует меня только по причине беспокойства, которое он мне причиняет. Я и без того вымотался на симпозиуме, а тут такие сюрпризы. А тебе все же советую не делать глупостей и вернуться в семью, пока это не кончилось самоубийствами, убийствами, тюрьмой или, в лучшем случае, сумасшедшим домом.

Таня, периодически доставая платок и начиная плакать, ждала племянницу на вахте здания интерната хореографического училища.

— Случилось что? — с любопытством спросила бабуля-вахтерша.

— Мужик от меня ушел, — Таня, увидев интерес, от жалости к себе расплакалась навзрыд. — Не понимаю, что сделала не так.

— Привет, тетя Таня! — Сверху по лестнице спустилась Власта.

Увидев, что Таня плачет, она подбежала и обняла ее.

— Ты из-за этого гада, да? — Она сочувственно стала гладить Таню по голове.

— Он с женой помирился, Власта, — сквозь рыдания сказала Таня. — Так что не женится теперь. Сказал, что будет заходить. За что? Правильно ты была против него.

Власта, ничего не отвечая, продолжала утешать ее. Тане было хорошо оттого, что она хоть кому-то нужна.

— Ты давай собирайся домой, — сказала она племяннице. — Его теперь нет. Будем вдвоем, как раньше.

— Нет, я останусь здесь, — замотала головой девочка. — Я не пойду.

— Да ты что, обиделась, что ли? Ну, прости меня, дуру, — Таня опять заплакала.

— Нет, мне здесь просто нравится, — Власту уже не трогали ее слезы.

«Нет», — на все уговоры твердила она, даже не соблазнясь новыми туфлями.

— У меня ведь никого, кроме тебя, — рыдала Таня. Но Власта встала и не оглядываясь поднялась по лестнице и скрылась.

— Вот так-то, милая, — вздохнула вахтерша.

Юные балерины шумной стайкой высыпали из училища. Все худенькие, стройные, с волосами, уложенными на затылке, они шли, по-балетному ставя ступни длинных ножек.

— А это последнее па, как она красиво нам показала. — Одна из девочек остановилась посреди тротуара, бросила портфель на землю и, поставив руки полукругом, так, что они соединились пальцами, несколько раз подпрыгнула.

— Неправильно, — закричала Власта. — Вот смотри, как нужно.

Она легко взлетела, оторвавшись от земли, и сделала изящное движение руками. У нее было на редкость хорошее настроение, хотя тетю было жаль.

— Еще, покажи еще раз, — загалдели девочки.

Прохожие оглядывались на светловолосую девочку в школьном форменном платьице, элегантно и без напряжения выполнявшую на улице сложное движение танца, и останавливались, не в силах оторвать глаз. Власта лишь улыбалась, видя их интерес, но вдруг улыбка сбежала с ее лица, и она так и осталась стоять в позиции перед прыжком.

— Здравствуй, дорогая. — К ней подошел один из зрителей и поцеловал в щеку. — Пойдем, я за тобой.

— Я не пойду, мы с девочками идем делать уроки, — воспротивилась Власта.

— Опять все сначала? — улыбнулся мужчина. — Ты забыла наш разговор в машине? Возьми свою сумку и пошли.

— Это кто? — шепотом спросила подружка, державшая Властин портфель.

— Ухажер моей тети, — ответила Власта.