Величайшая любовь - Кэтрин Кингсли Страница 22

– Ох, госпожа, не могу вам сказать. Потому что это не для моих ушей, как говорит моя тетя. Но ходят слухи о прошлом господина, о причинах его внезапного отъезда и о том, почему в семье было запрещено произносить его имя. Поговаривают также, что он – худший из всего семейства, поэтому люди в деревне беспокоятся за вас, миссис. Многие считают, что мистер Дейвентри женился на вас только для того, чтобы досадить леди Рэйвен. Но я в это нисколечко не верю. По-моему, мистер Дейвентри – настоящий джентльмен.

– Я тоже не верю этим разговорам. Поверь, Лили, все это обычные сплетни и домыслы. Так что не станем обращать на них внимания. Николас – очень добрый, и мне кажется, это ужасно, что люди говорят о нем такие гадости. А ты не хочешь пойти со мной в церковь?

– Нет, госпожа. Я ведь ходила на всенощную. После службы мы устроили рождественский ужин, на который собрались очень многие, и всем хотелось узнать, как дела в Клоузе. Я сказала им, что у вас все прекрасно и что вы счастливы, как две горошины в стручке.

Джорджия улыбнулась.

– Спасибо, Лили.

– Еще я сказала, как вы и мистер Бинкли очень добры ко мне, а все эти слухи и сплетни – просто глупости. Надеюсь, люди очень скоро сами все поймут.

– Я тоже надеюсь.

– Вы уж не переживайте, госпожа. Подарок для хозяина я надежно спрятала в конюшне. На сегодня я приготовила ваше любимое платье, а горячая вода будет готова с минуты на минуту. Да, кстати… Хозяин приготовил вам подарок.

– Подарок? Какой подарок?

– Ванна, миссис. Она такая блестящая! И такая же большая, как у леди Рэйвен. Мистер Бинкли уже греет для нее воду.

– Настоящая ванна! – радостно воскликнула Джорджия. – Ох, это и в самом деле роскошь! Спасибо, Лили!

Девушка рассмеялась и сказала:

– Вам нужно не меня благодарить, а своего мужа. Завтракайте, миссис Дейвентри, а я пойду пригляжу за водой.

Двадцать минут спустя Джорджия сидела в горячей ванне, наслаждаясь ощущением расслабленности и покоя. Она помыла голову ароматным мылом, купленным еще в Лондоне, до заточения в Рэйвенсволке.

Покупка этого мыла была ее единственным капризом, и она тщательно хранила его, время от времени доставая, чтобы вдали от посторонних глаз вдохнуть пьянящий аромат роз.

Мыльная пена ласкала кожу, и Джорджия скользнула поглубже в воду. Закрыв глаза, она попыталась вспомнить, когда в последний раз чувствовала себя так же хорошо, – но ей так и не удалось вспомнить ничего подобного.

В конце концов Джорджия заставила себя выбраться из уже остывавшей ванны. Какое-то время она сушила волосы перед камином, потом быстро оделась и осмотрела себя в треснувшем зеркале. Выглядела она очень даже неплохо – исчезли круги под глазами, а кожа заметно порозовела. Ей вдруг пришло в голову, что это ее рождественское утро – самое радостное за долгие годы. Внезапно она услышала плеск воды, доносившийся из-за смежной двери, и поняла, что Николас последовал ее примеру.

Минут через двадцать Джорджия взяла свою шляпку и с легким сердцем спустилась вниз, осторожно ступая по прогнившим половицам.

– Доброе утро, Джорджия, – сказал Николас, входя в гостиную. Он выглядел великолепно в светло-серых брюках и в черном сюртуке.

– О, Николас!.. – Джорджия улыбнулась. – Огромное спасибо за ванну! Спасибо от всего сердца! Я уверена, что она стоит огромных денег, но, как ни странно, меня это совершенно не беспокоит.

– Ну и слава богу… Признаюсь, я был готов к тому, что меня отчитают за эту покупку. Счастливого Рождества, Джорджия!

– Счастливого Рождества, Николас. Какой сегодня прекрасный день!

– День действительно прекрасный. И ты выглядишь великолепно – чистейшей воды леди!

– Ах, я в этом не разбираюсь. Но я, конечно же, очень чистая…

Муж рассмеялся и спросил:

– Так ты готова встретиться лицом к лицу с деревней?

– Я себя так замечательно чувствую, что готова встретиться с чем угодно и с кем угодно.

– Вот и хорошо, дорогая. Но помни: обитатели деревни – это наименьшее из зол. Возможно, нам придется столкнуться не только с ними. Идем?

Николас торжественно предложил ей руку, и Джорджия с неожиданным для себя удовольствием приняла ее. После чего супруги направились к экипажу и ожидающему их Бинкли.

Когда они вошли в церковь, Джорджии показалось, что все присутствовавшие принялись с любопытством их разглядывать, и ей стоило огромного труда не отводить глаз. Николас же уверенно вел ее по проходу, и спустя минуту они подошли к передней скамье и сели. Джорджия с облегчением вздохнула.

Но на этом испытания не закончились. Неожиданно по церкви прокатился гул голосов, а затем послышалось явственное шуршанье ткани. Почувствовав, что ее супруг вздрогнул, Джорджия оглянулась – и ее сердце бешено заколотилось, а во рту стало сухо.

Мимо них прошествовала леди Рэйвен, рядом с которой шагал Сирил. Никто из них не повернул головы, но было ясно, что они видели молодых супругов и намеренно игнорировали их. Джорджия подозревала, что леди Рэйвен имела самое непосредственное отношение к тому, что Сирил не ответил на недавнюю записку Николаса, но она даже представить не могла, что юноша прилюдно проигнорирует своего кузена. И это очень задело Николаса. Его лицо словно окаменело и не выражало никаких эмоций, но Джорджия чувствовала: он ужасно расстроился. Накрыв ладонью его руку, она слегка сжала ее, словно пытаясь объединить их силы.

В этот момент несколько человек – судя по всему, то были гости Рэйвенсволка – заполнили проход, а потом сели на скамью Рэйвенов; и их косые взгляды в сторону супругов весьма красноречиво свидетельствовали о злобных пересудах, которые, должно быть, велись в этой компании.

Джорджия снова посмотрела на мужа. Его глаза были прикованы к алтарю, и казалось, что он не замечал потока ненависти, извергавшегося в их сторону. Последовав его примеру, Джорджия принялась разглядывать резьбу алтаря, то и дело напоминая себе, зачем они пришли в церковь. Ведь сегодня – Рождество!.. Николас сказал ей, что раньше посещал на Рождество эту церковь в течение двадцати лет, – и вот теперь, спустя десять лет, он вернулся. Николас крестился в этой церкви; а всего лишь три недели назад здесь венчался. Он принадлежал этой церкви душой и телом – точно так же, как каждый из жителей деревни, точно так же, как Сирил, и гораздо больше, чем Жаклин (по мнению Джорджии, эта женщина вообще не имела отношения к здешней церкви).

Внезапно она почувствовала, как пальцы Николаса коснулись ее локтя, и поняла, что надо встать для исполнения церковного гимна.

Когда они уже ехали домой, Джорджия, пытаясь отвлечь мужа от неприятных мыслей, проговорила:

– Мне очень нравится викарий. Он славный человек, не правда ли?

– Да. К тому же – очень умный, слава богу. Но он вынужден принимать обе стороны и не позволяет себе вмешиваться.