И жизнь подскажет… - Кетлин О'Брайен Страница 22

— Привет, девочки, — ответила она, обнимая Терри. — Здравствуйте, Гил. — Тот слабо улыбнулся из-под груды свертков и авосек. — Марлин, — строго начала Хилари, тут же смягчив свою суровость поцелуем в щеку, — ты что, покупала все, что попадалось тебе на глаза?

— Что ты! Только то, что мне нравилось! — Кузина плюхнулась на скамью, освободившуюся после ухода шумной семейки. — А на всякие там ножи, сверла и прочую ерунду мы даже и не смотрели!

Хилари вздохнула.

— Так и знала, что вас нельзя отпускать одних! Гил, а вы куда смотрели? Почему не пресекли побег?

— Не было никакой возможности! — покаянно ответил адвокат, хотя по его улыбке Хилари догадалась, что у него, пожалуй, и желания не было. — Я встретил девушек около часа назад: они изнемогали под тяжестью покупок, и мне не оставалось ничего, кроме как предложить им услуги носильщика.

— Марлин готова была и в зубах тащить! — рассмеялась Терри. — Сколько она накупила игрушек для будущего малыша! Подожди, мы тебе сейчас покажем!

Марлин уже начала распаковывать сумки, желая похвастаться покупками, но Хилари ее остановила.

— Не здесь, — сказала она, указывая на липкие пятна на столе. — Ты же не хочешь, чтобы все твои покупки оказались в сахарной вате!

Впрочем, это была не единственная причина. При виде десятка туго набитых пакетов Хилари невольно вспомнила о Коннере. Он считает, что Марлин охотится за деньгами Сент-Джорджей, и при виде такой расточительности только укрепится в своих подозрениях.

Хилари снова вздохнула. Она любила кузину и всегда старалась ее защищать, но, видит Бог, иногда это было нелегко.

Но сейчас у Хилари не хватило духу испортить девочкам праздник своими нотациями. Кроме того, думала она, не стоит смущать Терри и Гила. Она поговорит с Марлин позже, наедине.

Однако, когда у столика показался Коннер с двумя дымящимися чашками шоколада в руках, в груди у нее что-то неприятно сжалось.

— Добрый вечер, дамы; здорово, Гил, — приветливо поздоровался он, протискиваясь к столу. При виде адвоката Коннер поднял брови, а вот горы покупок, как ни странно, словно не заметил. — Не знал, что вы уже здесь. Пойду принесу еще три чашки.

— А что это у тебя? — Марлин сунула нос в чашку Хилари. — Ой, горячий шоколад! Отлично! Я совсем замерзла!

— Горячий шоколад? — Терри скорчила гримасу. — Хилари, что это на тебя нашло? Ты же его ненавидишь!

Хилари вспыхнула.

— Терри!.. — отчаянно прошипела она.

Но было поздно: Коннер все слышал.

— Ничего страшного, — успокоил он Терри, — его выпьет кто-нибудь еще, а я принесу Хилари чашку кофе.

Терри заметно приободрилась.

— Сам по себе горячий шоколад совсем не плох, — начала она, видимо желая сгладить впечатление от своей бестактности. Хилари делала ей страшные глаза и толкала ее ногой под столом, но Терри ничего не замечала. — Просто Куклы Барби всегда поили нас горячим шоколадом, поэтому мы обе его терпеть не можем!

— Куклы Барби? — изумленно повторил Гил.

Терри звонко рассмеялась. Хилари любила слушать ее смех, но сейчас пришла в настоящий ужас. Она чувствовала, сестра не успокоится, пока не расскажет эту историю с начала до конца.

— Так мы прозвали папиных секретарш. Их было четыре, и все очень похожие — такие длинноногие грудастые блондинки, тупые-претупые! Вечно с нами сюсюкали, как с младенцами. Потом, когда папа развелся с мамой, он женился на Кукле Барби Номер Четыре.

— И что, они все поили вас горячим шоколадом? — потрясенно осведомился Гил.

— Да, всякий раз, когда папа брал нас с собой на работу. Угощали нас, чтобы подольститься к папе. Они считали, что мы любим горячий шоколад.

— Почему?

Коннер смотрел прямо на Хилари, и вопрос его был обращен к ней. Все остальные улыбались, но он, очевидно, почувствовал в этом забавном рассказе иной, темный подтекст.

— Потому что так говорил им отец, — вздернув подбородок, ответила Хилари.

Сестренка в то время была слишком мала и не понимала, что воплощают собой эти холеные, бездушные девицы. Предательство отца прошло мимо ее детского сознания: она могла смеяться над тем, от чего Хилари хотелось плакать.

— Отец был плохо знаком с нашими вкусами и привычками, — бесстрастно продолжала она. — Должно быть, он полагал, что все дети любят горячий шоколад. А поинтересоваться нашим мнением ему не приходило в голову.

В глазах Коннера мелькнуло сострадание. Хилари стиснула зубы и отвернулась, чтобы не выдать непрошеных слез.

Ей не нужна жалость, тем более от него! Все это давно ушло в прошлое, и от старых ран осталось лишь одно воспоминание; много лет назад Хилари поклялась, что никогда ни один человек не посмеет унизить ее, как отец унизил мать. Ни одному мужчине — будь он хоть Аполлоном с самыми голубыми в мире глазами и ямочками на щеках — она не позволит тронуть свое сердце.

Хилари так старательно боролась со слезами, что на несколько минут выключилась из общего разговора. Когда она вновь прислушалась, было уже слишком поздно: компания оживленно обсуждала концерт народной музыки, что должен был состояться на закате.

Нет, ни за что! Ни за какие блага мира не согласится она целый вечер провести под внимательным, изучающим взглядом Коннера!

— Извините, ребята, я — пас, — твердо сказала она. — Никаких концертов. Но я не стану портить вам удовольствие. Вы идите, а я вернусь домой на такси.

— Ерунда, — вмешался Коннер. — Я тоже не собираюсь на концерт. Решено: домой поедем вместе.

Марлин надула было губки, но Гил с таким энтузиазмом вызвался ее сопровождать, что она не стала спорить. Через несколько минут две юные дамы, опекаемые услужливым кавалером, уже подхватили покупки и отправились занимать места.

Провожая их взглядом, Хилари последними словами ругала себя за поспешное решение. Думать надо было! — говорила она себе. Нельзя расслабляться, когда рядом Коннер Сент-Джордж!

— Ну что, пошли?

Коннер протянул ей руку, и сердце Хилари сжалось от ужаса и еще… Нет, она не могла обманывать себя: от смутного, но сладостного предвкушения. Они остались вдвоем на целый вечер… От этой мысли у нее перехватило дыхание.

А он, черт бы его побрал, усмехнулся так, словно догадывался о раздирающих ее противоречивых чувствах и наслаждался ее мучениями. Но даже эта злорадная ухмылка вышла у него безумно сексуальной… Сердце Хилари затрепетало, словно лист на ветру, — и вдруг сорвалось с привязи и понеслось куда-то в бездну, подхваченное ураганом чувств.

Уже несколько часов Хилари ощущала себя так, словно балансировала над пропастью.

Что ж, теперь она полетела вниз.

— Хотите посмотреть на Пламенный водопад?