Голос сердца - Кришан Чандар Страница 22

Рагхья — вершитель справедливости. Пока он «босс», никто не решится обокрасть жителей тротуаров, никто из чужих не затеет ссору в его владениях, не посмеет устроиться на ночь в подвластном ему квартале и отнять у другого место на тротуаре, раз и навсегда установленное Рагхьей. И за все эти услуги он берет только по одной пайсе с человека за ночь. Всего одну пайсу с человека… Он не облагает своих подданных большим налогом.

На четырех улицах было восемь тротуаров, на этих восьми тротуарах обитало четыреста пятьдесят восемь человек. Учет у Рагхьи поставлен хорошо, его нельзя обмануть, да никто и не пытается — ведь всего лишь за пайсу люди получали возможность спать спокойно всю ночь, их не тревожили хулиганы и бандиты, днем их вещи охранялись. Вначале кое-кто пытался противиться «боссу», но ведь всякий «босс» первое время сталкивается с неповиновением своих подданных. Это даже нельзя назвать неповиновением, просто подданные хотят убедиться, достоин ли быть их властелином человек, который претендует на это. Поэтому вначале торговец, зеленщик, молочник и другие отказались было платить Рагхье налог, но когда с тротуара стал пропадать жалкий скарб его обитателей, когда у торговца четыре дня подряд срывали замок с магазинчика, а зеленщик однажды утром обнаружил свои овощи и фрукты разбросанными по земле, когда распоясавшиеся хулиганы опрокинули велосипед продавца пряностей, а один из них обнял и поцеловал возлюбленную лифтера, все тут же сдались, теперь все подданные регулярно выплачивали Рагхье установленный налог — по пайсе за ночь. Торговец сверх этого платил десять рупий в месяц, зеленщик — пять, гомеопат — двадцать, а продавец пряностей — по рупии в день помимо поставок натурой. На входящих во владения Рагхьи четырех улицах было шесть групп для игры в азартные игры, к каждой из которых был прикреплен специальный «агент» Рагхьи, получавший в его пользу комиссионные за то, что игрокам обеспечивалась спокойная обстановка и защита от внезапного нападения полиции. Была у Рагхьи и группа карманников. Осведомлен он был и о том, что некоторые женщины, на вид порядочные и честные, втайне занимаются проституцией. Он и с них получал комиссионные. Под контролем Рагхьи находилась и торговля спиртным. Без его ведома и разрешения ни одна бутылка виски не могла попасть на территорию его владений. Он был «боссом», а у «боссов», как правило, есть только одна слабость — женщины.

Был в числе подданных Рагхьи и сумасшедший, по имени Дхарм Радж. Правда, его трудно было назвать сумасшедшим. Он вел себя совершенно нормально, говорил очень разумные вещи, писал письма за неграмотных, сидя у почтового ящика. Но порой в него вселялся какой-то бес, и тогда он начинал дебоширить, болтать всякую несуразицу — сам задавал вопросы, сам же и отвечал на них, плакал и смеялся одновременно. Иногда он появлялся на людях в лохмотьях, а то вдруг в европейском костюме. Его взгляды на жизнь менялись чуть ли не каждый день. Одетый в дхоти и рубаху, он заявлял:

— Сегодня я индус. Все мои мысли и поступки будут такими, как у индуса.

На другой день он появлялся в набедренной повязке и турецкой шапочке:

— Сегодня я мусульманин. И все, что я ни скажу, будет выражением взглядов мусульман.

Так он становился то христианином, то иудеем, то китайцем, то цыганом, то купцом, то фабрикантом, то банкиром, то рабочим.

Иногда он перевоплощался два раза в день. Он никогда никого не обидел, но не признавал власти Рагхьи и не платил ему пайсы за каждую ночь, да и определенного места у него не было. Он спал там, где ему вздумается. Рагхья дважды сильно избил Дхарм Раджа. Тот спокойно вынес побои, но денег все-таки не платил. Ничего не добившись, Рагхья оставил его в покое. Что возьмешь с сумасшедшего? Так уж повелось: везде, где есть «босс», есть и сумасшедший, не признающий его власти. В этом нет ничего нового. История человечества издавна знавала такие примеры.

Кусум разбудила Тарну еще затемно:

— Пойдем к колонке, вымоемся, а то скоро рассветает.

Было совсем темно. Высокие дома, как стройные великаны, молча стояли в густом ночном мраке. Даже на небе не было никаких признаков рассвета. Тарна снова закрыла глаза.

— М-м, но ведь еще ночь.

— Нужно помыться сейчас, — зашептала снова Кусум. — Старухи могут мыться и днем, а нам лучше сделать это сейчас. Вставай.

Тарна последовала за подругой, моргая слипающимися глазами. Кусум научила ее пользоваться краном и показала, как удобнее можно вымыться под ним. Они выкупались, поочередно загораживая друг друга. Когда они возвращались на свое место, им то и дело встречались женщины, спешащие к колонке. Бедным женщинам приходится вставать намного раньше других обитателей тротуаров.

На углу Одиннадцатой и Двенадцатой улиц сидит старик с длинной белой бородой. Он уже сорок лет продает чай на этом самом месте. Рядом суетится мальчик лет десяти. Сына старика убили во время какой-то драки, и теперь у него один помощник — десятилетний внук.

Заметив Тарну и Кусум, мальчик загромыхал пиалами.

Старик улыбнулся Кусум:

— Ты всегда у нас самая первая.

— Я встаю раньше всех, отец, — с гордостью отозвалась та.

— Ты молодец, доченька, — сказал старик. — А это кто с тобой?

— Моя подруга Тарна. Она теперь будет со мной вместе пить чай.

— Вам сахарный тростник или патоку?

— Лучше кусочек тростника.

Мальчик подал Кусум и Тарне по пиале чаю. От чая шел пар, горячая пиала жгла руки. Было приятно обмакивать в чай трубку сахарного тростника и потом высасывать его. Допив чай, Кусум расплатилась со стариком и только теперь заметила Рагхью, молча наблюдавшего за ними. Она испуганно вздрогнула и вся съежилась. Рагхья пожирал глазами Тарну.

Еле дыша, Кусум шепнула Тарне: «Ты иди, я догоню», — и исчезла вместе с Рагхьей в темной подворотне. Тарна задумчиво пошла вперед, села на свое место и начала расчесывать волосы. Несколько капель с ее густых мокрых волос упало на лицо спящему Раджу, он испуганно вскочил:

— Дождь! Дождь!

— Да, такой сильный дождь идет! — задорно глядя на него, засмеялась Тарна. Она взмахнула волосами над Раджу, и лицо его стало совсем мокрым.

— Какой приятный дождь! Как хорошо утром спать под таким дождем.

— А ну-ка, вставай! Ты разве не пойдешь на работу?

— Куда? — не сразу сообразив, о чем она говорит, переспросил Раджу.

— Откуда я знаю? Ты же сам говорил, что работаешь кули на вокзале «Бомбей сентрал».

— Да. Хорошо, что ты напомнила мне. С тех пор как я встретил тебя, я забыл обо всем.

Он сел и поправил на себе одежду. Рядом, зевая и потягиваясь, просыпался Лакшман. Раджу что-то спросил у него шепотом.

— Пойдем со мной, я покажу тебе.

Ни в одном окне еще не зажигались огни, а на тротуарах уже начиналась жизнь. На противоположной стороне улицы Дхарм Радж разжигал костер из бумаги и высохшей травы. Языки пламени бросали скользящие блики на его лицо, и оно казалось Тарне каким-то необыкновенным. На Дхарм Радже была поношенная одежда, рубашка в дырах, поэтому на ней особенно выделялся новенький черный галстук бабочкой, который то и дело падал. Пристегивая его, Дхарм Радж громко разговаривал сам с собой: