Снова влюблена? - Эмералд Бакли Страница 22

В номере было пусто и сумрачно. Выполнив намеченную программу, – от виски ее едва не вырвало, – Констанс напялила на себя банный халат и, не расстилая постель, упала прямо на клетчатое покрывало.

Интересно, что там поделывает Брайан?

Брайан ненавидел зеленый горошек. Не переносил прогулки под дождем. Его тошнило от слащавых песенок Клиффа Ричарда, и он всегда выключал телевизор, когда показывали «Шоу Бенни Хилла». Но сейчас он предпочел бы получить все это вместе взятое, обеду в обществе Андреа. Однако она загнала его в угол. Хотя, если подумать, в угол он загнал себя сам. И не сейчас, а гораздо раньше.

Брайан мог считать себя счастливчиком. Он родился и рос в обеспеченной семье. Ему легко давалась учеба, сначала в школе, потом в университете. У него никогда не было проблем с девушками. И карьера в агентстве складывалась, как нельзя лучше. Судьба, как будто расстелила перед ним ковровую дорожку и сказала: «Вперед, парень». Так он и топал по этой ковровой дорожке, не глядя по сторонам, не задавая ненужных вопросов, не опуская головы. И вот…

Будь его воля, Брайан провел бы этот вечер совсем по-другому: пообедал бы с Констанс, прогулялся с ней – пусть даже под дождем! – посидел бы перед телевизором в номере, наслаждаясь ее присутствием, ее близостью, ее голосом или молчанием.

Почему он должен идти к женщине, каждое слово которой пропитано фальшью, а каждый жест отдает дешевым кокетством?

Потому, что ради этого тебя и послали сюда.

Брайан вздрогнул услышав эти совершенно отчетливо прозвучавшие в ушах слова.

Интересно, что там поделывает Констанс?

Когда она открыла глаза, в комнате было уже темно. Констанс протянула руку, нащупала лампу на стоящей рядом с кроватью тумбочке и включила свет. Боже, почти десять! В номере было абсолютно тихо, если не считать размеренного тиканья часов. Сколько же она проспала? Часа четыре, не меньше. А ведь Сибилл ждала ее к половине седьмого. Надо бы позвонить, извиниться.

Внезапно до Констанс дошло, что тишина в номере означает кое-что еще. Брайан! Он отправился обедать с Андреа. Жертвовать собой во имя общего дела. Неужели еще не вернул! Если так, то она проиграла. Проиграла, потому, что не боролась, потому, что не верила в себя, потому, что опустила руки и сама подтолкнула его к сопернице.

Констанс села, спустила ноги с кровати, потрясла головой и потерла виски.

Не паникуй, а пойди и проверь, вернулся он или нет.

Не обнаружив рядом с кроватью тапочек она осторожно встала, открыла дверь и вышла в общую комнату.

Ни звука, ни малейшего признака присутствия Брайана.

Констанс на цыпочках пересекла гостиную и остановилась, прислушиваясь.

Ничего. Дверь была плотно закрыта, возможно, заперта изнутри, и из-за нее не проникало ни храпа, ни скрипа пружин, ни сонного бормотания.

Постучать? Разбудить? И предстать перед ним в таком виде? Нет. Да и что он подумает?

Но и не возвращаться же в свою комнату. Уснуть все равно не удастся. Изнывать от ревности, воображать черт знает что, мучиться, прислушиваться к каждому шороху – перспектива малоприятная. Она еще раз наклонилась к двери и…

Констанс так и не поняла, что случилось: то ли она потеряла равновесие и навалилась на дверь, то ли та открылась сама. Так или иначе, но в следующее мгновение она оказалась на полу, у ног закутанного в простыню Брайана.

– Что за черт! Конни? Что ты тут делаешь?

– Я… мне… – Как назло, никакого более-менее вразумительного объяснения в голову не приходило. – Ты бы лучше помог мне подняться, – сердито сказала она.

– Да, конечно. – Брайан протянул ей руку. – Ну и перепугала же ты меня! Знаешь, после таких ночных сюрпризов недолго и заикой стать. И все-таки, что случилось?

Он все еще держал ее за руку. Простыня сползла, наполовину обнажив бедро, но Брайан, похоже, не замечал этого. При мысли о том, что, кроме простыни, на нем ничего больше нет, Констанс стало не по себе: ноги сделались ватными, тело бил озноб, а мысли терялись в густом тумане, наполнившем вдруг голову. Боясь, что краска, залившая лицо и растекающаяся по шее, плечам и груди, выдаст ее состояние, Констанс отвернулась и поплотнее закуталась в халат.

– Не спалось. Решила приготовить какао и… и вот. – Нелепее объяснения и не придумаешь. Но даже самое нелепое объяснение лучше бессмысленного молчания. – В общем, зацепилась за кресло… Кстати, это не ты его сдвинул?

Как и следовало ожидать, смена оборонительной тактики на наступательную принесла свои плоды.

– Нет, конечно! С чего ты это взяла? Я сразу прошел к себе, даже свет не включал.

– То есть прокрался? – Констанс усмехнулась. – И каковы результаты глубокой разведки?

Теперь он смотрел на нее как-то иначе. Возможно, из-за дурацкого халата, полы которого то и дело расползались. Нет, хватит. Она убедилась, что с ним все в порядке, и может спокойно вернуться к себе.

Брайан пожал плечами, и простыня сползла еще ниже.

– Хочешь услышать отчет? Пойдем в кухню. Я, пожалуй, тоже не отказался бы от чашечки какао.

Оказаться с ним в кухне, где он увидит ее растрепанные волосы, ненакрашенные глаза и все прочее? Да еще в этом похожем на мешок халате?

– Извини, я уже передумала. Расхотелось. Расскажешь утром. Кстати, завтрак за мной.

Не дожидаясь ответа, Констанс прошмыгнула в дверь, пролетела через гостиную и укрылась в своей комнате. Ну и ну, еще немного, и она чего доброго прыгнула бы к Брайану в постель.

А может, так и стоило сделать?

Брайану не спалось.

Неожиданное появление Констанс в его комнате, неуклюжее объяснение, поспешное бегство… Она вела себя как-то странно. Хотя, если подумать, не так уж и странно. Ясно одно: он определенно ей не нужен. Интересно, уходила ли Констанс сегодня и, если да, когда вернулась.

Он встал с кровати и подошел к двери. Тишина.

Лучше бы они поселились в разных номерах.

Безумие. Сумасшествие. Она была совсем рядом, протяни руку и возьми, и все же ему не хватило мужества сделать то, что сделал бы любой на его месте. За те несколько минут, которые Констанс провела в его комнате, он не только успел проснуться, но и дошел до состояния, именуемого не иначе, как любовной горячкой. Желание кипело в нем, душило его и требовало удовлетворения. Удержать себя под контролем стоило немалых сил.

А нужно ли было так стараться? Не проще ли дать волю страсти, выплеснуть ее, избавиться от лихорадки за несколько часов в постели и уже потом не чувствовать ничего, кроме приятной опустошенности?

Но ведь если бы он выбрал этот путь, если бы воспользовался случаем, разве Констанс не перестала бы уважать его? Она и без того ужасно смутилась, нарушив нечаянно его покой. В конце концов не умышленно же она ввалилась в чужую комнату!