Роковой аккорд - Шерил Дж. Андерсон Страница 22

Я повесила трубку, прошлась щеткой по волосам и первым делом ухватила тушь для ресниц: если он доберется до двери прежде, чем я полностью наложу макияж, по крайней мере, я не буду сидеть тут с бесцветными ресницами, из-за которых я выгляжу словно обревевшаяся младшеклассница.

Он постучал в тот момент, когда я выбирала правильный оттенок теней для век. Что бы посоветовала в таком случае наш редактор-косметолог Марли: заставить кавалера ждать или плюнуть на макияж? Я ухитрилась не сделать ни то ни другое: быстренько нанесла тени на правое и на левое веко и бросилась к дверям.

Хорошо еще, что я не выпрыгнула за дверь прямо в его объятия, хоть мне и не терпелось, — боюсь, это желание чересчур явно отпечаталось на моем недокрашенном лице.

— Вижу, ты мне рада! — ухмыльнулся гость.

— Привет, Питер, — мрачно откликнулась я.

— Чем-то разочарована? Ожидала другого? — Ухмылка становилась все шире. — Я предупредил швейцара, что я — «бывший». Не думаю, что твой список так уж длинен, но, конечно, я в нем не единственный.

Ну да, Питер Малкахи был моим «бывшим». С ним я встречалась до того, как познакомилась с Кайлом, а поскольку мы оба журналисты, мы все еще порой встречаемся — то есть буквально, а не в этом смысле, — и он всегда бурно радуется по этому поводу, а я вовсе нет. Трисия, та и вовсе полагает, что Питер специально меня выискивает, и боюсь, так оно и есть, хотя я всячески старалась отвадить его. Но теперь-то я надеялась никогда больше его не видеть, поскольку при последней нашей встрече он схлопотал пулю. Нет, стреляла не я. Хотя порой мне кажется — могла бы.

Выглядел Питер отлично — он всегда выглядит отлично, золотой мальчик со светлыми волосами, голубыми глазами, обаятельной улыбкой. Принц на белом коне. Шоколадный заяц — блестящий и сладкий снаружи, а внутри пустой.

— Швейцар сказал, что пришел человек, с которым я встречалась, — уточнила я, не слишком надеясь, что Питер оценит тонкое различие между «бывшим» и «брошенным», между человеком, с которым я перестала встречаться, и тем, кого я не хочу видеть. Иногда я сожалею, что так и не научилась преподносить горькие истины с меньшим тактом и более доходчиво. Впрочем, разве Питер когда-нибудь признает, что его бросили? Вот досада: если б он не переоценивал самого себя и наши с ним «бывшие» отношения, не торчали бы мы сейчас с ним тут нос к носу.

— Верно, — прищурился он. — Тем не менее я застал тебя врасплох. Напрашивается вывод: существует человек, с которым ты «перестала встречаться» после того, как ты «перестала встречаться» со мной. Ты наконец избавилась от своего копа?

— Питер, мне некогда.

Я с ума от него сойду: стоит и лыбится.

— Точно, ты его бросила. До чего ж я вовремя. Угостишь чашечкой кофе?

— Питер, я ухожу.

Он неторопливо оглядел меня с головы до пят, оценил недопричесанные волосы и задержал взгляд на босых ногах.

— Правда?

— Питер. — Я набрала в легкие побольше воздуху и медленно выдохнула. — Зачем ты явился?

Он протянул мне «Пост», и я впервые увидела себя на газетной странице во всей красе: Адам, Джордан и я, то ли американский футбол, то ли танец, поставленный Мартой Грэм [14]. Заголовок гласил: «Кто встал между братьями?»

— Что тут творится? — с притворной суровостью поинтересовался Питер.

— Что там написано? — спросила я (господи, зачем мне это знать?).

Питер добросовестно зачитал:

— «Джордан и Адам Кроули сражаются за девушку — по крайней мере, один из них за, а другой перед — после успешного выступления Джордана в «Марс-холле». Представители обоих братьев воздержались от комментариев и отказались назвать имя прекрасной незнакомки».

Значит, кто-то обратился к Клэр, а та сказала, что ни с кем и ни о чем разговаривать не станет. Но с Питером этот номер не пройдет. Гони его в дверь, он влезет в окно и не уймется, пока не выяснит весь «сюжет».

— Я готовлю статью об Оливии Эллиот.

Питер поднес газету к самому носу, раскосил глаза, притворяясь, будто ищет мельчайшие детали на роковой фотографии.

— Где же тут Оливия?

Я вырвала у него газету. И что дальше? Разодрать на клочки или беречь в своем альбоме? В конце концов, я же ничего плохого не делаю, стою между братьями, которые сцепились друг с другом, а я тут при чем? Не просто сцепились — один из них угрожал убить другого. Последняя фраза Адама все еще эхом отдавалась у меня ушах. «И тебе помогу». И. Выходит, кому-то он уже помог? А поскольку перед этим прозвучал вопрос «Хочешь отправиться вслед за ним?», напрашивался вывод: Адам помог кому-то «отправиться». Что, если Оливия ошиблась — ошиблась наполовину — и в смерти ее отца виновата не Клэр?

Никогда прежде я не попадала в такую ситуацию: чтобы столько людей тыкали друг в друга пальцами и сами навлекали на себя подозрение в убийстве. Тем более в убийстве, которое уже признали смертью от несчастного случая. Может быть, в такой форме прорывается потрясение от внезапной смерти Рассела и годами копившийся стресс? Похоже, однако, что смерти Рассела Эллиота сопутствовали важные обстоятельства, ускользнувшие от внимания полиции. То есть сюжет имеется. То есть надо любой ценой сбить Питера Малкахи со следа.

Итак, чувствуя себя бабушкой Красной Шапочки — открою дверь, а за ней Серый Волк, — я отступила в сторону и позволила Питеру войти. На минуточку.

— Я только туфли надену, и мы вместе выйдем, — предупредила я. Питер вошел и предусмотрительно выдернул газету у меня из рук.

Я провела его в гостиную, на ходу окинула взглядом стол — будем надеяться, я не оставила свои материалы на виду. Самая красноречивая улика — стопка дисков на журнальном столике, все записи всех Кроули, какие мне только удалось достать. Но Питер тупой, он не обратит внимания.

— Садись, — предложила я, жестом указывая на то кресло, которое дальше всех стояло от журнального столика, и устремилась в спальню, оставив дверь между комнатами открытой. Быстренько схватить туфли, сумку, блокнот и вытолкать Питера на лестницу, прежде чем он начнет рыться в моих вещах.

— Ты так и не накрасилась, — заметил он, стоя столбом посреди комнаты и оглядываясь по сторонам. Слегка нахмурился. Думает.

— Все никак не выберу цвет.

— С выбором у тебя всегда были проблемы.

Лучше бы он стукнул меня толстой книгой со стола — с моего стола, возле которого он теперь стоял, нагло вороша бумаги, норовившие соскользнуть и перепутаться. Туфли от Кейт Спейд [15]уже были у меня в руках. Треснуть его хорошенько? Или подобрать достойный ответ. «Что ты сказал?», «От такого слышу».