Радуга счастья - Джин Кларк Страница 22

— Джейк? — шепотом окликнула его Энни. Ее тонкие пальцы ерошили его волосы, ее грудь прижималась к его груди.

Желание жаркой волной нахлынуло на него.

— Энни, — шептал он, покрывая поцелуями ее шею, подбородок, и наконец поцеловал в губы. Ее пальцы затрепетали и с силой обхватили его голову. Дыхание ее участилось, и она поняла, что хочет его с той же силой, с какой он хочет ее. Она изо всех сил прижала его к себе, и одна ее рука скользнула по его спине вниз, к бедрам.

Внезапно дверь за их спиной приоткрылась, и голос Трэвиса произнес:

— Босс, ей-богу, жаль отвлекать вас, но я только что видел, как Тома выскочил из конюшни как ошпаренный.

Джейк вполголоса выругался и поднялся на ноги. Он слышал, как Энни, сначала было ахнувшая от неожиданности, тихонько засмеялась.

Еще не дойдя до лужайки, долговязый ковбой закричал:

— Босс, босс! Это Леди! Похоже, сейчас родится el potro!

— Она начала жеребиться раньше времени? — Одним прыжком Джейк преодолел оставшиеся ступени. Трэвис побежал к конюшне вслед за ним. Леди была призовой гнедой кобылой, которую случили с Бандитом. Жеребенок должен был положить основу новому табуну.

Энни последовала за мужчинами. Голая электрическая лампочка, свисавшая с потолка, бросала желтый свет на центральный проход. Здесь царили теплые запахи сена и лошадей. Мужчины миновали все стойла и остановились у самого большого.

Жеребая кобыла нервно бродила по деревянному загончику. Время от времени она взбрыкивала задними ногами и размахивала хвостом. Наконец встала, опустив голову, и стало видно, что бока ее судорожно сжимаются, словно по ним пробегают волны. У Энни от жалости сжалось сердце.

Она смотрела, как Джейк спокойно открыл дверь стойла и вошел внутрь.

— Спокойно, девочка моя, спокойно, — успокаивал он кобылу, поглаживая ее потную спину и круп. — Я останусь здесь.

Леди тихонько заржала и ткнулась мордой в его волосы.

Трэвис скользнул в стойло и стал рядом с Джейком.

— Хочешь, чтобы я сменил тебя попозже?

— Брось-ка мне мою куртку. Я останусь здесь, пока она не ожеребится.

— И я никуда не пойду. — Трэвис встал с другого бока кобылы.

— Значит, мы останемся здесь втроем, — сказала Энни, наблюдавшая за мужчинами, стоя по другую сторону двери в стойло.

— Это будет продолжаться довольно долго, — сказал Джейк, по обыкновению растягивая слова, и погладил лошадь.

Потом насыпал слой свежей соломы, вымыл руки в ведре с мыльной водой и антисептиком, затем ощупал кобылу, чтобы проверить, как идут дела.

Ближе к рассвету Трэвис, Стив и остальные ковбои по настоянию Джейка ушли из конюшни, так как им пора было отправляться на родео.

Энни гладила морду Леди, в то время как Джейк снова осматривал кобылу.

— Похоже, еще час, и все, — сказал он. — Жеребенок в правильном положении. — И добавил: — Энни, ты же с ног валишься. Иди ложись. А я останусь здесь.

Девушка с трудом подавила зевок.

— Я вполне могу продержаться еще часик. Почему бы тебе самому не прилечь? А я послежу. — Она похлопала рукой по соломе. — Солома мягкая. В случае чего, мы оба будем рядом с Леди.

Джейк плюхнулся на солому.

— Мы последим вместе.

Энни бросила беглый взгляд на его спину.

— Слушай, ты так напряжен! Просто весь как натянутая струна. Но этому горю можно помочь.

Он почувствовал ее пальцы на своих плечах. Ритмичные движения успокаивали, нежные руки нажимали и отпускали, и вскоре его напряженные мышцы стали расслабляться. Чувствовать на плечах прикосновение ее рук было чертовски приятно.

Гнедая, утомленная родовыми муками, улеглась на бок. Джейк снова вымыл руки и вернулся в просторное стойло.

Энни сидела на коленях возле лежащей кобылы и поглаживала белую звездочку на ее морде.

— С ней все в порядке, Джейк? — спросила она.

— Судя по виду, все нормально.

Он обошел Леди кругом. Было заметно, что он намеренно держится от Энни на расстоянии.

— Что случилось, Джейк?

— Ничего не случилось.

Энни посмотрела на него пристальнее. В глазах ее читалось изумление. Затем она коснулась бока кобылы и, поколебавшись, провела рукой по ее раздутому животу.

Солнечный луч проник в конюшню, и в его свете гнедая шерсть животного стала отливать красным, а яркие, пышные волосы Энни засияли, отчего голова ее была словно в ореоле. Джейк услышал, как она шепнула:

— Ты у нас умница, Леди, ты у нас храбрая маленькая мама, мы все тобой очень гордимся.

Леди вздрогнула, и роды перешли в свою последнюю, завершающую стадию.

Энни поднялась на ноги и встала в сторонке, чтобы не мешать.

Когда появились передние ноги жеребенка и его голова, Джейк снова ощупал кобылу.

— Отойди-ка, Энни, ей нужно больше места.

Он посмотрел ей в лицо, ожидая увидеть на нем выражение брезгливости. Но лицо девушки выражало не брезгливость, а нежность и восторг.

— Ой, Джейк! — не удержавшись, воскликнула она. — Я вижу передние ножки жеребеночка! Прелесть какая!

— Все идет хорошо. Она справится без нашей помощи.

Бока кобылы в последний раз вздулись и опали, и мокрый жеребенок оказался лежащим на соломе. Леди с трудом встала на ноги и принялась облизывать своего первенца.

Жеребенок забарахтался и вдруг сел. Глядя на маленькое тело, двигавшееся, однако, с такой силой, Джейк чувствовал и удовлетворение, и радостное возбуждение. Этот жеребенок знаменовал собой новый шанс для Рейнбоу.

Джейк стоял рядом с Энни, опираясь на перегородку стойла. Утреннее солнце нагрело конюшню, и от этого стал сильнее ощущаться приятный, свежий запах спрессованного в тюки сена. Пылинки плясали в солнечном луче. Снаружи, в загоне, громко заржал Бандит. Люди взялись за работу.

Пока Джейк вычищал стойло и вилами набрасывал новый слой соломы, Энни наполнила свежей водой ведро для Леди.

Джейк заметил, что она подавила зевок.

— Энни, иди поспи. Все, что нужно, мы уже сделали.

— Спасибо, босс. — Энни улыбнулась ему. Проходя мимо стойла Шалфейки, она погладила ее морду.

Убедившись, что жеребенок деловито сосет мать, Джейк пошел принять душ. Струи теплой воды лились на него, а он мысленно прокручивал в голове события последних часов. Смывая мыло, он вспомнил вдруг Стефани и то, что случилось, когда она впервые увидела рожающую кобылу. Стефани опрометью кинулась прочь, и ее вырвало. С тех пор она старательно избегала пастбищ в период, когда коровы телятся. Уезжала на это время в Лос-Анджелес или в Лас-Вегас и оставалась там порой по несколько недель.