Ночь поющих птиц - Сьюзен Барри Страница 22

— Но я же сказала, я не хочу!

— Знаешь, что, на мой взгляд, с тобой происходит, Анжела, девочка моя? — тихо спросил Фелипе. Глаза его все еще смотрели весело, но в них появилась какая-то незнакомая Анжеле мягкость. — Интересно, у тебя есть какие-нибудь догадки?

Хотя она понятия не имела, что у него на уме, вдруг густо покраснела, опустила глаза и уставилась на абрикос на своей тарелке.

— Нет, — ответила Анжела.

— Ты хочешь, чтобы я произнес это вслух? Чтобы растолковал тебе простыми словами?

Она не поднимала глаз, ее щеки пылали.

— Я…

— Я считаю, что ты ревнуешь, — отчетливо произнес Фелипе. — Мне кажется, ты страдаешь от первого в жизни приступа ревности. Настоящей ревности.

Ее длинные ресницы затрепетали. Анжела взглянула на Фелипе.

— Но я… ч-что ты имеешь в виду? — запинаясь, выговорила она. — Как я могу ревновать? К кому мне ревновать?

— К Кармелите, — сказал он, отложив салфетку в сторону и собираясь подняться. — Другими словами, к миссис Раддок. Миссис Уиллоу Раддок. Ты ревнуешь, потому что считаешь, что у нас с ней слишком теплые отношения. Потанцуем?

Анжела хотела отказаться, но она была смущена, в голове у нее все перепуталось. И было такое чувство, что, если она попытается закатить сцену — даже очень маленькую, — Фелипе уже решил, что с ней делать, и тогда вечер для нее закончится в его машине — поездкой домой в полном молчании. И больше ее скандал ничего ей не даст.

Так что, борясь сама с собой, Анжела справилась с возмущением, поднявшимся было в ней, встала и позволила ему взять себя за руку и отвести на площадку для танцев.

Оркестр только что начал играть танго, одну из старых красивых композиций, наполненную чувственностью и ритмом, проникающим глубоко в кровь. Несмотря на заявление, что танцует плохо, Фелипе вполне опытным движением привлек Анжелу к себе и провел на середину площадки. И тут ее ожидал настоящий сюрприз. Он оказался великолепным танцором — как она и подозревала, — и, хотя Анжела и сама танцевала неплохо, у нее никогда раньше не возникало такого жгучего желания не ударить в грязь лицом. Она привыкла танцевать с девушками или молодыми неопытными юношами, и от танца с женихом у нее перехватило дыхание. Фелипе танцевал с кошачьей грацией, и любые ее мелкие промахи компенсировались его мастерством. Музыка воспламенила кровь Анжелы, и через пять минут она забыла обо всем, кроме того, что могла лишиться этого удовольствия — но, к счастью, не лишилась.

Руки Фелипе крепко держали ее, она чувствовала себя его частью, его теплое дыхание слегка шевелило ее волосы. Его запах, волнующий, мужской, казалось, пронизывал все ее существо, и голова Анжелы пошла кругом.

В какой-то момент она оступилась, и Фелипе с хриплым смешком упрекнул ее:

— Ты хорошо танцуешь, малышка, но ты слишком скованна. Расслабься, и тебе будет гораздо проще. Постарайся забыть, что мы должны пожениться, и думай обо мне как о ком-то, кого ты сегодня вечером встретила в первый раз!

Анжела держала голову прямо, как положено, но тут торопливо повернулась и вдруг обнаружила, как опасно близко от нее его лицо. Фелипе смотрел на Анжелу, и в его глазах светился озорной смех.

— Было бы забавно, как ты думаешь, если бы мы сегодня встретились впервые?

— Да, это могло бы быть забавно.

— Но ты предпочитаешь знать, что все уже готово и вскоре мы будем так же близки, как другие женатые пары? Может быть, даже ближе, несмотря на то, что нам еще многое предстоит узнать друг о друге?

— Думаешь, мы сможем когда-нибудь узнать друг друга? — еле слышно ответила она, ее сердце колотилось рядом с его сердцем. — Я имею в виду — по-настоящему, Фелипе? Все было так формально, заранее расписано! Ты для меня все еще чужой, а я, наверное, кажусь тебе очень молодой и незначительной!

— Нет, очаровательной. — Он посмотрел ей в лицо, и Анжела поразилась тому, какие у него пушистые ресницы. — Поразительно очаровательной и поразительно привлекательной! Знаешь, querida, у тебя самые голубые глаза и самая светлая кожа на свете!.. Я считаю, ты просто невероятно хороша! Первое, что я сделаю, когда мы поженимся, — закажу твой портрет!

— А я думала, сегодня вечером мы будем незнакомы друг с другом!

— Тогда что же, очаровательная незнакомка, я осмелюсь убедить вас — прежде, чем мы расстанемся, — согласиться позировать для портрета, а потом я куплю его, повешу в галерее в Мадриде и буду часто на него смотреть.

— Не будет ли это слишком дорого, раз мы так скоро должны расстаться?

— Всегда есть шанс, что мы снова встретимся!

— А если нет?..

Его руки крепче сжали ее. У Анжелы перехватило дыхание.

— Ты не должна так говорить, querida! Это была бы огромная потеря! Мы с тобой встречаемся, а потом идем каждый своей дорогой…

— Но ты же помолвлен. Ты забыл?

— С тобой! От начала времен было предопределено, что мы с тобой поженимся!

— О, — выдохнула она, глядя на него лихорадочно блестящими глазами, — ты вышел из роли.

Музыка вдруг оборвалась, и они остановились посреди площадки, как и остальные пары. Потом Фелипе твердо взял невесту за руку и повел к калитке в стене роз. Они очутились в саду таверны, со всех сторон их обступила теплая бархатная темнота ночи.

— Здесь гораздо лучше, — объявил Фелипе. — Там было жарковато, да и оркестр не очень-то хорош. К тому же танцевать с тобой — занятие немного изнурительное.

Анжела вскинула голову и посмотрела на него. Они стояли на тропинке, которую она едва могла разглядеть. Звездный свет играл в ее волосах, вышивка на платье мерцала. Было так темно, что Анжела невольно прижалась к нему, и Фелипе обхватил ее рукой за талию.

— А мне понравилось, — сказала она, — и, совсем не показалось, что это изнурительно. И тебе, по-моему, на самом деле тоже.

— Возможно, — немного рассеянно согласился он. — Слушай!

Она прислушалась.

Ночь наполнял стрекот цикад, пели птицы, хотя час был уже поздний. Птичье пение было таким сладким; никогда в жизни оно так не завораживало Анжелу, и она знала, что и ее спутник внимательно слушает, чуть склонив набок темноволосую голову. Потом, все еще обнимая ее, Фелипе повел девушку вперед по тропинке.

— Ночь поющих птиц, — тихо, словно про себя, пробормотал он. — Мы проделали весь этот путь, чтобы насладиться их хором, который во много раз красивее, чем шум оркестра. Ты согласна со мной, малышка? — С этими словами он продел руку Анжелы себе под локоть и слегка сжал ее пальцы, словно твердо решил никогда их не отпускать.

Анжела молчала. Фелипе остановился и свободной рукой приподнял ее подбородок, поворачивая лицо так, чтобы на него падал снег:

— Ты не согласна? Ты предпочитаешь музыку людей?