Пурпурное пламя - Энн Макалистер Страница 22

— Что? Кому?

— Моей подруге, Пэмми, она живет в одном со мной доме. Ее сынишке Фрэнки необходима пересадка, а у них нет страховки. Требовалось двести пятьдесят тысяч только за то, чтобы внести его в список. Так что половину твоих денег я могу вернуть прямо сейчас, а потом придумаю какой-нибудь способ, как…

— Черта с два! — взревел Доминик, меряя кухню широкими шагами, подобно дикой пантере. — Оставь себе, эти чертовы деньги! Они не имеют значения!

— Для тебя…

— Для меня! — Доминик развернулся и, вперив в Сьерру яростный взгляд, выплюнул, слово за словом: — Ты. Хочешь. Развестись?

— А ты? — тихо спросила Сьерра.

Доминик замер, как каменное изваяние. На виске у него билась жилка, а голубые глаза под полуопущенными веками стали темно-синими, как сапфиры.

Он хрипло вздохнул и стукнул кулаком по ладони другой руки.

— Не знаю.

По крайней мере, подумала Сьерра, он честно признался. Пожалуй, ей надо быть благодарной и за эту мелочь.

— Когда будешь знать, — вежливо заметила она, — будь любезен сообщить об этом мне.

— Будь спокойна, ты узнаешь об этом первой, — сквозь стиснутые зубы прошипел Доминик.

— Спасибо. — Ее голос был полон холода, а сердце — и подавно.

— Если ты хочешь… — начал Доминик, и замолк.

— Я не уеду, пока не оплачу свои долги, — резко заявила Сьерра. — Заключая сделку, я обязуюсь выполнять ее. Я вышла за тебя замуж, Вулф. И буду с тобой — в горе и радости, — с горечью добавила она.

— Но спать со мной ты не будешь. Так тебя понимать?

Они буравили друг друга взглядами: в глазах Доминика был вызов, в глазах Сьерры — отчаяние.

— Я полагаю, что в настоящее время, — тихо сказала Сьерра, надеясь, что голос не выдаст той бездны отчаяния, в которой она очутилась, — это будет нежелательно.

«Нежелательно»!

Доминик выругался и ударил кулаком по матрасу. Потом уставился в потолок, лежа в своей широкой, пустой постели.

«Не забудь сообщить мне, когда сочтешь это желательным», — ответил он тогда Сьерре со всей возможной иронией. А потом вышел из кухни. Схватил свой кейс и закрылся в кабинете, стараясь погрузиться в работу, которую взял с собой на дом.

Ну конечно, как же!

Он так ничего и не сделал. Остаток вечера тупо смотрел на бессмысленные каракули на деловых бумагах, мысленно прокручивая все то, что произошло на кухне.

И пока Доминик пытался остановить поток мыслей, он слышал, как Сьерра гремит на кухне посудой, хлопает дверцами буфета и ящиками стола. Словно у нее было право сердиться на него за то, что он не хотел ехать в это свадебное путешествие! За то, что не хотел, чтобы они мелькали друг у друга перед глазами день и ночь. За то, что не хотел от этого брака того, чего хотела Сьерра! Если она хотела нормального брака, то зачем совершать такую непоправимую глупость, как ответить «да» мужчине, с которым она провела всего одну потрясающую ночь?

Все это бессмысленно, совершенно бессмысленно.

Так же бессмысленно, как и то, что она спит в комнате в конце коридора, а он один в своей постели!

Но именно так обстояло дело. Пока Доминик пытался работать у себя в кабинете, Сьерра поднялась наверх, и, когда он проходил мимо комнаты, куда грузчики перенесли ее вещи, дверь оказалась заперта на ключ. Доминик убедился в этом, потому что попробовал войти. Повернул ручку — осторожно, аккуратно, чтобы Сьерра не заметила. Никакого результата. Раздосадованный Доминик громко заметил:

— Сьерра, ты ведешь себя как взбалмошная девчонка!

Нет ответа. Доминик подергал дверную ручку. Никакого толку. Будь она проклята! Как она может так поступать? Он весь день ждал встречи с ней!

Ну и ладно, пусть делает, что хочет, пусть лежит в своей постели одна всю ночь. Она ему не нужна. Ему вообще никто не нужен!

Пять часов спустя Доминик продолжал твердить себе то же самое. Он перекатился на свою сторону кровати, взбил подушку и уронил на нее голову. Потом посмотрел на соседнее пространство, где вчера ночью лежала Сьерра. Всего одна ночь — а ему казалось, что она была здесь всегда.

Доминик со вздохом вспомнил, как Сьерра вчера прижалась к нему, и обвила его руками, и ее ладонь… Тело помнило события прошедшей ночи даже лучше, чем разум. И было недовольно сегодняшним продолжением.

И, от того, что Доминик лежит здесь и думает о том, чего не получит, счастливее он точно не станет. Доминик отбросил покрывало, натянул футболку и вышел в коридор. За запертой дверью Сьерры царила полная тишина.

Спит ли она? Он надеялся, что это не так. Доминику хотелось, чтобы она страдала так же сильно, как и он. Тогда сама поймет, как «нежелательно» спать в одиночку!

— Что ж, это самый короткий медовый месяц в истории, — вынес свое резюме Брюс, когда следующим утром Сьерра позвонила ему насчет возвращения на работу.

— Мы решили его отложить, — ответила Сьерра, давая самое мягкое определение того, чем закончился их вчерашний разговор.

Брюс хмыкнул.

— Я дам знать Финну и Джибу, что ты снова на работе. Уверен, ты понадобишься Финну уже завтра. Вчера, когда я сказал ему, что ты уходишь, он жутко разворчался.

Значит, ей надо как-то пережить сегодняшний день.

Вчера она парила, как на крыльях, вчера она была в восторге от грядущего свадебного путешествия. Сегодня было чертовски трудно даже изобразить на лице фирменную улыбку Сьерры Келли.

Доминику была нужна только партнерша по сексу. От этой мысли Сьерре хотелось плеваться. А, собственно говоря, чего она ждала?

Любви. Вот так — просто… и глупо. Какая же она дура, раз ожидала, что Доминик влюбится в нее так же, как она в него. Ну, хотя бы постарается влюбиться. А он и не думал стараться.

После их стычки Доминик пошел в кабинет и еще долго торчал там, погруженный в свои бумаги. Уже давно миновала полночь, когда Сьерра услышала его шаги за своей дверью. Вот он остановился и повернул ручку. Ну да, как же! Словно она должна была оставить дверь незапертой, чтобы он смог войти, быстренько разрядить напряжение и снова забаррикадироваться в своем тесном деловом мирке! У него хватило наглости заявить ей, что она ведет себя как девчонка! Сьерра с трудом подавила желание запустить в дверь цветочным горшком. Если он хочет увидеть, что значит вести себя как взбалмошная девчонка, то она с удовольствием это ему продемонстрирует! Но Сьерра не стала. Она молча, в холодной ярости смотрела на закрытую дверь, и наконец, Доминик ушел. Сьерра слышала, как он гремит чем-то в своей комнате, шумит вовсю, давая ей знать, как он раздражен. Наконец шум стих. И Доминик, вне всяких сомнений, тут же заснул.

А Сьерра провела остаток ночи, кипя от негодования. Только к рассвету она забылась неглубоким беспокойным сном, то грезя, о том, как она занимается с Домиником любовью, то видя, как душит его собственными руками. Последние сны доставляли ей не в пример больше удовольствия. А потом, в полшестого, она услышала, как в его ванной зашумела вода. Все еще вне себя, Сьерра перевернулась на другой бок, накрыла голову подушкой и еще одеялом в придачу и так отгородилась от Доминика.