Украденные небеса - Кимберли Кейтс Страница 22

Кэсси повела плечиком и снова сосредоточила внимание на том же флаконе.

— Что это за лезвие кинжала?

— Любовь.

Цыганка вскинула на Нору пронзительный взгляд и осведомилась:

— А вам знаком удар этого ножа, миледи?

— Н-нет. Конечно, нет.

— Вот как?! У вас глаза странника.

— Странника? — удивилась Нора.

— Того, кто странствует во времени в поисках… Хотите, чтобы я рассказала вам, чем закончится это путешествие и принесет ли оно встречу с ним?

— С ним?

— С морем для вашего шторма, с солнцем для вашей луны. С ним, кто есть вода кристальной чистоты для утоления испепеляющей вас жажды.

— Нет, не хочу ничего об этом знать.

— О, мисс Линтон, пожалуйста! — взмолилась Кассандра. — Пусть цыганка вам поколдует! У меня от восторга… бегают мурашки!

Нора молча пожала плечами; ей очень не хотелось разочаровывать девочку.

— Мне кажется, это будет забавно, — сказал Эйдан. Он взял Нору за руку и расстегнул пуговку на ее перчатке. — В конце концов все это просто игра.

Тут Эйдан стащил с ее руки перчатку, и у Норы перехватило дыхание — ей почудилось, что его прикосновения обожгли ее. Но уже в следующее мгновение цыганка завладела ее рукой и внимательно посмотрела на ладонь.

— О, вы забрались очень далеко, — пробормотала старуха. — Вы очень одинокая… Унесенная злобным ветром от острова за волнами.

— Она догадалась, что вы из Англии, — прошептала Кассандра, едва дыша.

— Ей известно, что я англичанка. Она поняла это по моему акценту, — сказала Нора.

Цыганка пристально взглянула на нее и проговорила:

— Вы сомневаетесь в правдивости моих слов? Может, ваша речь подсказала мне и другое?.. Я знаю, что у вас умер отец, когда вам было четыре года. Я права?

Нора ахнула. Эйдан же почувствовал, как у него по спине поползли мурашки.

— У вас, моя милая, словно сердце вырвали из груди. Он ушел. Все ушли. Ушли, оставив вас одну. — Цыганка прищелкнула языком и покачала головой. — Бедная малышка, брошенная в одиночестве в комнате, в крови?

Эйдан невольно вздрогнул, и к горлу его подступила тошнота. Цыганка говорила о прошлом Норы Линтон, о ее прошлом, а не о комнате, где он разместил ее прошлой ночью. И все же, входя туда, он каждый раз задавался вопросом: на самом ли деле его руки в крови?

— Вам предстоит пережить три великих испытания, — продолжала цыганка. — Большую любовь. Большую боль. И предательство мужчины.

Эйдан замер. Слова цыганки показались ему пророческими. Судьба предупреждала о цене, которую придется заплатить Норе, если он на ней женится. Любовь? Но, став его женой, она никогда ее не узнает. Боль? Она изведает ее в избытке. А предательство — в этом Кейны из Раткеннона не имеют себе равных.

— Нашла чем удивить! — вмешалась другая цыганка, отодвигая в сторону свою соплеменницу. — И это она называет предсказанием будущего! Объявить бедной леди, что ее обманет мужчина? Да я не знаю ни одной женщины, которой не изменяли хотя бы раз в жизни. Дайте лучше мне вашу ладонь, досточтимый сэр, и вы узнаете, что ждет вас завтра.

Эйдану ужасно хотелось сунуть руки в карманы и уйти, посмеявшись над цыганским гаданием. Но все же что-то его остановило, возможно, любопытство. Он молча снял перчатку и протянул руку гадалке. Та внимательно посмотрела на его ладонь и пробормотала:

— Печальна судьба ребенка, родившегося на неделе между воскресением Святого Духа и Троицыным днем, досточтимый сэр.

Эйдан почувствовал, как от бормотания цыганки у него по спине пополз мороз.

— Он действительно родился на неделе между воскресением Святого Духа и Троицыным днем! — воскликнула Кассандра. — Истинная правда! Мне говорила об этом миссис Кейдегон! Просто невероятно!

— Нечему радоваться, моя милая, — предупредила цыганка. — Нет ничего хуже, чем родиться между этими двумя праздниками. Ребенок, увидевший свет в этот срок, обречен умереть насильственной смертью или… — Голос женщины понизился до шепота. — Или предать в руки смерти другого, того, чей черед еще не настал.

Кассандра побледнела и пробормотала:

— Предать в руки смерти? Что это значит?

— Убийство, дитя мое. Ребенок, рожденный на неделе между воскресением Святого Духа и Троицыным днем, обречен совершить убийство.

Эйдан похолодел. Нора же застонала, словно от боли.

— Мой папа не может никого убить! — воскликнула Кассандра, потрясенная столь зловещим предсказанием. — Он отважный и очень добрый. Он был на войне героем!

— Помолчи, Кэсси, — проговорил Эйдан, пытаясь скрыть свое замешательство. — Кэсси, я уверен, что гадалке совершенно не интересно слушать истории о моих подвигах. Кроме того, моя няня приняла меры, чтобы снять проклятие.

— Ваша няня? — Нора уставилась на него широко раскрытыми глазами.

Эйдан кивнул:

— Да, няня. Она была очень суеверной и предупредила мою мать, что меня ждет злая судьба, которой можно избежать, если разрушить проклятие.

— Разве это возможно, папочка?

— Для этого нужно было выкопать могилу и положить меня в нее.

— Милостивые небеса! — воскликнула Нора.

— Какой ужас, папа! — Кассандра содрогнулась. Эйдан пожал плечами и вновь заговорил:

— Подобная церемония, естественно, вызывала у моей матери отвращение. Но, учитывая груз грехов, доставшихся мне по наследству от предков, она посчитала разумным принять соответствующие меры предосторожности. И моя нянька, которую звали Данн, совершила надо мной магический обряд. Мне было тогда всего три дня от роду. Правда, я до сих пор не знаю, чем на самом деле закончилась для меня та ночь истинным спасением или испугом. Но, думаю, с нас довольно всей этой чертовщины. Я видел неподалеку отсюда очень аппетитные пирожные…

— Но это еще не все, о чем мне поведала ваша ладонь, сэр, — заявила цыганка, преграждая ему путь к отступлению. — Я вижу на вашей ладони печать соглашения с дьяволом. Вернее, пари с самим Мефистофелем, заключенное вами много лет назад.

Эйдан заглянул в темные, гипнотизировавшие его глаза колдуньи.

— То пари давно проиграно, — проговорил он вполголоса.

— Не уверена, сэр. Возможно, поединок только сейчас начинается, а победитель получит в награду вашу бессмертную душу.

Эйдан заставил себя улыбнуться.

— И я полагаю, добрая женщина, что у вас среди этих пузырьков найдется верное средство, способное обеспечить мне спасение? Какое-нибудь снадобье… Но должен предупредить: от посещения могил я наотрез отказываюсь. И от рябиновых веток над моей постелью — тоже. Чертовски неприятно, когда с них начинают осыпаться листья. Боюсь, нам с дьяволом придется сойтись в поединке с глазу на глаз. И если мне суждено попасть в ад, то во дворце Люцифера для Кейнов имеется персональная камера пыток, я ничуть в этом не сомневаюсь.