Мисс Умница - Кара Колтер Страница 22

Броуди стоял перед боссом в его кабинете. Хатчинсон вызвал его к себе в конце дежурства. Броуди подозревал, что кто-то написал на него жалобу, возможно, и не одну. В душе у него было пусто, и он по-прежнему равнодушно воспринимал предпраздничный ажиотаж, которым были охвачены жители городка.

Горожане, закупая подарки, набивали ими свои автомобили так, что закрывали задние стекла транспортных средств, лишая себя возможности видеть едущие сзади автомобили. Кроме того, они постоянно нарушали правила движения.

— Если не хотите получить штраф, — сказал Броуди одному из водителей, — не превышайте скорости в зоне нахождения школы.

Водителю это, естественно, не понравилось, и он, возможно, написал на Броуди жалобу. Броуди было на это наплевать. Если бы жалоба и поступила, Сундук ничего не сказал бы о ней.

— Карл Джемисон хочет выйти на пенсию, — сказал Сундук. — Он говорит, что собирается жениться.

Броуди немного оттаял, услышав эти слова.

— Джемисон хочет жениться? Кто же решится пойти за него замуж?

— Похоже, Джини Харпер решилась.

На какое-то мгновение Броуди почувствовал обиду. Джемисон — этот неотесанный грубиян — намерен попытать счастья, забыть об одиночестве. Броуди даже пожалел, что не оказался на его месте.

Однако он тут же отмахнулся от своих размышлений. Броуди вспомнил холмик на заднем дворе, завернутую в ее любимое одеяло Ворчунью, ярко-оранжевую летающую тарелку, с которой она играла и которая теперь лежала в пустующей конуре.

— И как все вокруг, Карл хочет жениться срочно. Он сказал, что в конце февраля отправляется на Карибы, где проведет свой медовый месяц, — сказал босс.

Броуди снова пожалел о том, что у него нет возможности погреться на солнышке рядом с любимой женщиной. И опять отмахнулся от размышлений, подумав, что всем сердцем любит холодную погоду. Хатчинсон, похоже, ждал от Броуди комментарий, но тот промолчал.

— У тебя есть предложения по поводу того, кто заменит Джемисона?

Броуди снова совладал с эмоциями, заставляя себя оставаться бесстрастным. Он знал, кому из участка хотелось получить место Джемисона.

— Я думаю, что лучшей кандидатурой будет Майк Стивенс, — сказал Броуди.

Хатчинсон улыбнулся:

— Смешно, что ты это предложил. Я и сам о нем подумывал. — Заметив, что Броуди даже не улыбнулся в ответ, босс нахмурился. — Телефон разрывается целый день. Меня обвиняют в том, что у меня в участке работает отъявленный любитель придираться по пустякам.

Броуди промолчал.

— Что произошло, сынок? — спросил Хатчинсон в несвойственной ему мягкой манере.

Броуди взмолился про себя, чтобы босс никогда больше так его не называл. Он едва сдерживал эмоции.

Рано или поздно кто-нибудь догадается, что собаки рядом с ним нет — хотя бы по тому, что в машине на заднем сиденье уже не остается шерсть. Рано или поздно Броуди придется обо всем рассказать.

Возможно, лучше всего сейчас.

— Ворчунья умерла, — мрачно сказал Броуди, и Хатчинсон открыл рот от удивления.

— Нет, — произнес он, потом резко спросил: — Почему?

— У нее был рак.

— Черт побери, Броуди! — босс отвел взгляд, и Броуди снова приказал себе держаться.

— Она была всего лишь собакой, — произнес Броуди, сам не узнавая своего голоса, холодного и резкого.

Хатчинсон разозлился:

— Проклятье, она была не просто собакой. Она была одной из нас, пусть официально и не являлась полицейской собакой. Если бы мы признали ее таковой, пришлось бы отправлять ее на специальные курсы и платить страховку. Но эта собака была одной из нас.

Броуди молчал, потому что чувствовал, как к горлу подкатывает ком.

— Броуди, тебе известно лучше остальных, что жизнь подбрасывает нам суровые испытания. Иногда они кажутся невыносимыми. Но я хочу сказать только одно: судьба всегда дает тебе то, что позволит справиться с трудностями. Это происходит всегда. Но тебе нужно измениться, сынок. Ты должен открыть свою душу, чтобы вовремя принять посылаемые судьбой возможности.

Подобное можно было редко услышать от Хатчинсона. Броуди понимал, что его босс говорит по делу. Ворчунья появилась в его жизни в тот самый момент, когда он больше всего нуждался в поддержке.

А теперь судьба снова ждет случая, чтобы помочь ему. Если Броуди позволит себе надеяться, то получит от судьбы поддержку. Однако он не был уверен, сможет ли снова надеяться на лучшее.

Сумеет ли еще раз воспользоваться предоставляемой ему возможностью? Ведь раскрыть душу навстречу счастью не так легко, особенно когда уже не осталось никаких надежд. Броуди уже ко всему был безучастным.

— Когда тебе понадобится помощь, дай мне знать, Броуди.

— Хорошо, — сказал он, зная заранее, что просить помощи не станет.

— А теперь, дамы и господа, позвольте пригласить вас на первое в этом сезоне торжество в «Заснеженной горе».

Лила наблюдала, как дамы, принадлежащие к баптистской церкви, проходят в парк и занимают свои места на заново покрашенной сцене. На них были длинные красные платья. В парке было темно, женщины держали в руках зажженные свечи. Парк был заполнен людьми до отказа.

Лила осмотрела толпу, ждущую начала торжества. Броуди среди присутствовавших, не оказалось.

Они больше не виделись с того вечера в ее квартире, когда Броуди рассказал ей о своем брате. Однако он пообещал прийти на открытие аттракциона. На Броуди Таггерта всегда можно положиться. Что же произошло на этот раз?

При одном воспоминании о том, как Броуди смотрит на нее, целует ее, Лила вздрогнула.

Женщины на сцене запели своеобразный гимн рождественской елке. По ходу пения ель, которую привезли Броуди и Лила, постепенно освещалась голубыми огоньками гирлянд. Вот наконец зажглись огоньки на самой ее верхушке. Хор начал исполнять очередную песню, и внезапно включилось освещение по всему парку: еще несколько гирлянд, на елке, освещение на заборе и сцене. Присутствовавшие в парке люди зааплодировали.

Женщины снова запели, и теперь включилось освещение на аттракционе, олени начали двигаться: один стоял неподвижно, второй качал головой, третий тянул за собой повозку, еще один нетерпеливо стучал копытом.

Где же Броуди? Даже он, старательно прикидывающийся циником, обрадовался бы такому представлению.

Хор запел песню, посвященную Санта-Клаусу. Зажглись огнями эльфы и принялись двигаться: один разворачивал подарок, другой стучал погремушкой, третий наполнял коробку подарками. А еще один эльф ковырял в носу. При виде его присутствующие рассмеялись, а эльф будто по команде удивленно раскрыл глаза и стыдливо улыбнулся.