Шотландская наследница - Патриция Поттер Страница 22

— Немного, — солгала она.

Совсем не от ночного холода поежилась она, a от его взгляда, который ощущался совсем как физическое прикосновение, и в своей тонкой кружевной сорочке Элизабет вдруг почувствовала себя обнаженной. Она смущенно принялась наматывать на палец выбившийся возле уха локон. Затем поправила его.

Элизабет, нужно признаться, ненавидела свои волосы жесткие, непослушные, не поддающиеся укладке. Впрочем до сегодняшнего дня это крайне мало заботило ее.

До сегодняшнего дня?

Эта мысль ошеломила Элизабет. Куда это она залетела в своих фантазиях? Нужно остановиться. Не забывай: перед тобой мужчина, в руках которого — твое будущее. Можешь ли ты ему доверять — даже если очень захочешь?

Нет. Во всяком случае, пока. А может быть, и никогда.

— Нет, — неожиданно сказал Бен.

— Что нет? — поразилась она.

— Не приглаживайте свои волосы. Они и так хороши.

Комплимент получился не слишком изысканным, но слова Бена прозвучали так искренне, что Элизабет ощутила новую волну тепла, проникшую в самое сердце.

Она хотела сдвинуться с места, но не могла. Властная сила, исходившая от этого мужчины, словно приклеила ее ноги к полу.

Бен коснулся ее волос с такой нежностью, которой Элизабет никак не могла ожидать от его сильных больших рук. Она подняла руку и обхватила его пальцы своей ладонью.

Но что это? Мозоли? На руке адвоката?

Еще одна загадка.

— А вы действительно адвокат? — спросила она.

— Страж закона, — с улыбкой поправил он. — Так будет точнее.

— А что, все американские законники спят с пистолетом под подушкой?

— Это зависит от их клиентов, — ответил Бен, тщательно подбирая слова.

— А откуда у вас на руках мозоли?

В ответ он обхватил ладонь Элизабет своей — огромной, словно медвежья лапа. Мягко пробежался по ладони пальцами, нащупал маленькие мозоли на ее руке.

— Это рука леди? — коротко спросил он.

— Как вы могли заметить, я не только леди.

— Все зависит от того, что вы понимаете под словом «леди», — сказал он.

Бен глядел на нее серьезно и внимательно; он все еще ожидал ее объяснений — как и зачем она оказалась в его спальне? Но и ей тоже было непонятно, почему он находится в спальне, где должна была спать Сара Энн. Его объяснениям Элизабет не верила. Во всяком случае, у них в семье с детьми так не церемонились.

Интересно, он на самом деле считает, что девочке грозит опасность? И поэтому поменялся с ней комнатами? Но это же просто глупо. Кому может прийти в голову обидеть ребенка?

— Пойдемте, — сказала Элизабет. — Поищем чего-нибудь от ожогов.

Бен немного подумал и снова кивнул.

— Миледи, — учтиво сказал он, открывая дверь, чтобы пропустить Элизабет вперед.

Когда они вышли в коридор, Бен запер за собой дверь спальни. Элизабет удивленно посмотрела на него, и он пояснил:

— Аннабел. Эта дрянь так и норовит сбежать при каждом удобном случае. Особенно, пока Генри нет поблизости.

В голосе Бена вновь прозвучала нотка одобрения, которая так нравилась Элизабет. Ей нравилось его чувство юмора — так не похожее на злые насмешки Хью, которые тот выдавал за иронию.

— А почему она всегда носит шарф? — поинтересовалась Элизабет, пока они шли длинным темным коридором.

— Подарок матери, — ответил Бен. — Она никогда с ним не расстается.

Элизабет захотелось побольше узнать о матери Сары Энн, но Бен говорил о ней так неохотно…

«Очевидно, это больной вопрос для него», — подумала Элизабет и ничего не спросила.

У Бена такие резкие, такие прямые манеры… как бы это сказать… такие американские. Нет, не стоит сейчас задевать тему, которая ему явно неприятна.

А почему, собственно, ему так неприятен разговор о матери Сары Энн? Может быть, потому, что он до сих пор питает к ней сильные чувства? Может быть, он любил эту женщину и любовь до сих пор жива в его сердце? Это, кстати, могло бы объяснить и его нежность в отношениях с Сарой Энн.

«А может быть, Сара Энн — настоящая дочь Бена Мастерса? — обожгла Элизабет неожиданная догадка. — Тогда все становится понятно. Мастерс сговаривается с американским адвокатом, которого нанял для поисков мистер Алистер. Они подделывают свидетельство о рождении… Хью, без сомнения, принял бы такую версию с большой радостью».

Саму же Элизабет внезапно осенившая ее мысль вовсе не обрадовала. Ей очень не хотелось, чтобы Бен Мастерс оказался жуликом. Хотя бы для того, чтобы не рухнули мечты — и покойного Джейми, и ее самой — о том, чтобы эта девочка оказалась настоящей наследницей. При этом Элизабет не стала углубляться в размышления о том, что ее желание видеть Бена Мастерса честным и порядочным человеком имеет под собой и другие причины.

Тем временем они спустились вниз и направились к кухонной двери. Здесь Элизабет зажгла лампу и вошла в чулан, где хранились лекарства и сушеные травы. Тут же нашлась и бутылка бренди — разумеется, предназначенная для тех же лечебных целей. Неизвестно, что думал по этому поводу американец, а сама Элизабет сейчас крайне нуждалась именно в этом лекарстве.

Нагрузившись всем необходимым, она вернулась в кухню. Бен стоял, прислонившись к стене, — огромный, мощный. И босой. Пуговицы на рубашке он, правда, успел застегнуть, и, заметив это, Элизабет с сожалением вздохнула. Однако несколько верхних пуговиц остались незастегнутыми, и даже оставшийся доступным для глаз вид его мощной шеи волновал Элизабет и притягивал ее взгляд.

Что же с ней происходит, растерянно думала Элизабет. Этот чужак мог оказаться и негодяем, и вором — кем угодно. Но ее тянет к нему. И с этим ей придется смириться.

Вот только не пригреть бы на своей груди змею!

Элизабет повела плечами, словно и в самом деле почувствовав прикосновение змеиного жала, и расставила на столе принесенные коробки.

— Вам не холодно? — поинтересовалась она. Бен не спеша окинул взглядом ее ночную сорочку.

— А вам? — спросил он.

— Вы всегда отвечаете вопросом на вопрос? — рассердилась Элизабет.

— Не всегда.

Ничего не скажешь, исчерпывающий ответ.

— Я всегда лечу себя сам.

— Я тоже, — раздраженно сказала она. И в самом деле, она давно уже привыкла заботиться о себе сама. Только сама.

У Бена чуть дрогнули уголки губ, и на лице появилась легкая улыбка — та самая, что так понравилась Элизабет.

— Расскажите мне о Хью и Барбаре, — попросил он. Элизабет повела плечами, стараясь скрыть смущение. Ей совсем не хотелось говорить о Хью и еще меньше — о Барбаре. Но, увы, это, кажется, неизбежно. Все мужчины непременно желают поговорить о Барбаре.